понятны всем без исключения, даже неграмотным. С развитием эры Интернета это стало особенно заметно – по всей Сети ведутся масштабные сражения с применением боевых картиночек, и одним из ярких примеров таких баталий стали президентские выборы в США в 2016 году. В Интернете тогда появилось [28]несчетное количество отфотошопленных фотографий кандидатов в президенты, превращенных чуть ли не в богов Олимпа – блистающих великолепием и уверенностью в себе. А их противники изображались жалкими и немощными. Никакого политического месседжа картинки при этом не несли. Короткие видеоролики и смешные фотошопы завоевывали сторонников лучше, чем многомилионные рекламные кампании. Все эти мемы в каком-то смысле тоже полемика. Они могут изменить мнение тысяч людей, завируситься и усложнить жизнь политикам и общественным институтам. Это игра на эмоциях. Могут ли видеоигры использовать полемику? А разве встреча игрока с Дональдом Лавом в Либерти-Сити, после которой нам приходится совершать преступления, за которые Лав неплохо платит, не полемика? Налицо очевидная нападка на известную личность. Эта сюжетная линия не вызовет вопросов у геймеров, не уловивших отсылку, но тех, кто в курсе слухов о том, какими способами Дональд Трамп пришел к успеху, побудит задуматься. То же можно сказать и о романах Оруэлла, которые остаются замечательными произведениями и без понимания скрытой в них критики марксизма и технократии. Древние богословские труды можно читать как поэзию и философские трактаты, не углубляясь в противостояние племен и религиозных лидеров. Хорошая полемика может быть мощной и точной, даже когда скрыта от непосвященных.

Аллегории и полемика всегда вместе. Автор использует аллегорию, скрывая свои намерения, чтобы нанести максимальный урон цели. Одни авторы обожают выставлять свои посылы напоказ, лишь немного завуалировав их, чтобы защититься от судебных исков. Другие же скрывают смысл глубоко в недрах или держат в таком секрете, что никто о нем и не узнает. Впрочем, если в произведении есть подсказки, от читателя ожидается, что он сможет провести аналогию с реальными событиями и разберется во всех тайных смыслах. И это круто. Автор не обязан все разжевывать, он просто дает читателю возможность самому разбираться в причудах сюжета. Намеренно сбивая всех с толку, он сбрасывает ищеек скрытого смысла со следа или заставляет вражеского дешифровщика погрузиться в бессмысленную работу. Стелс-повествование бывает таким же коварным, как настоящий шпионаж – и там и там используются коды, шифры и военное искусство. И знали бы вы, как же авторы кайфуют от того, что большинство людей не заметит запрятанных в глубине их произведений богатств! А уж как кайфуют интерпретаторы, смысл жизни которых заключается в поиске этих сокровищ, ух…

Существует риск того, что прямолинейная история будет неверно истолкована чрезмерно рьяными искателями тайных смыслов, и есть вероятность неверной интерпретации излишне яркой аллегории. Это ставит авторов в затруднительное положение. Им придется или раскрыть все карты, максимально доступно объяснив истинный посыл – испортив все веселье и подвергнув себя критике, – или позволить их работам служить чужим идеям. Отличный пример – вышедший на экраны в 1988 году фильм Джона Карпентера «Чужие среди нас». Это кино, полное социальных комментариев, куда-то метящее своими аллегориями, но вот куда – неясно. Главный герой находит необычные солнечные очки, позволяющие увидеть настоящий мир: среди людей скрываются инопланетяне, подчиняющие своей воле все население планеты. А делают это с помощью скрытых в журналах и на рекламных щитах сообщений, увидеть которые можно только через очки. Но к кому или чему отсылают эти инопланетяне? Что зеркало пытается отразить? Это оказалось настолько неясным, что со временем интерпретации сюжета неоднократно менялись. Дошло даже до того, что Карпентера вынудили публично опровергнуть идею о том, что в фильме идет речь об управляющих планетой коварных евреях. 3 января 2017 года Карпентер опубликовал в Twitter сообщение, чтобы пресечь все домыслы:

«„Чужие среди нас“ о яппи и разгуле капитализма. В фильме нет и намека на еврейский контроль над миром. Это ложь и клевета».

Вот только заявление Карпентера не остановило, а подстегнуло дискутирующих на эту тему. И не помешало, по крайней мере, одному пользователю сети сделать картинку, на которой главный герой фильма, надев очки, смотрит на твит режиссера и видит признание в том, что евреи управляют миром. Как только поезд трактовки ушел – пиши пропало.

Иронично, но в ранних трактовках фильма утверждалось, что он антинацистский. Люди видят то, что подсознательно ожидают увидеть, как в тесте Роршаха. Карпентер ведь и раньше не скрывал, что кино было о яппи и рейганомике 1980‐х, и отрицал наличие двойного дна. Но некоторым это не помешало продолжить поиск «настоящего смысла».

Это может выглядеть как безобидная перепалка между сетевыми троллями и кликбейтными медиа, практически кормящимися излишней впечатлительностью и возмущениями, но есть один момент. Представьте, что автор хочет рассказать о некоем заговоре, закодировав информацию в метафорах и образах. Есть мнение, что так делал Стэнли Кубрик в картинах «2001: Космическая одиссея» (1968), «Сияние» (1980) и своем последнем фильме «С широко закрытыми глазами» (1999). Мелочи, выбивающиеся из общей картины, обычный зритель не заметит, но эти мелочи могут складываться в загадки, отсылающие к чему-то еще. Знание того, что Кубрик был одержимым гением, повернутым на деталях, превращает каждый киноляп в объект трактовки. Многие десятилетия киноманы покадрово изучают его фильмы и находят в них пугающе убедительные теории. Например, об участии Кубрика в секретных правительственных проектах и последующем раскаянии. Или о его увлечении секс-культами, в которых состоят люди, контролирующие общество. Может, это очередной пример того, как внушаемые интеллектуалы проецируют свои фантазии на произведение искусства? Были ли эти фильмы простыми товарами для потребления или действительно скрывали откровения? Интервью и инсайдерская информация стали ключевыми факторами в попытках разобраться в этих вопросах. В какой-то момент и отрицание становится подтверждением. Все возможно, когда вы имеете дело с профессиональным хитрюгой.

5

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЖУНГЛИ

После выхода Metal Gear Solid 2: Sons of Liberty можно было забыть о двух вещах: о прямом сиквеле, пытающемся разгрести постмодернистскую мешанину, и о еще одной игре про Солида Снейка. Для усмирения хулителей Кодзима использовал The Twin Snakes, которая, по его мнению, успокоит фанатов Шэдоу-Мозеса, не желающих видеть ничего, кроме бесконечного экшена, и Substance – для тех, кто хотел больше бессмысленных VR-миссий. Вроде бы дышать стало проще – у Хидео появился простор для творчества.

Он хотел продвинуться по карьерной лестнице, но для этого придется выложиться на полную и превзойти самые смелые ожидания. Открыв для себя силу фансервиса и разработав тайную стратегию «Игры в стелс», Кодзима готовился играть по-крупному. О новом поколении консолей думать было рановато, еще не всю мощь он выжал из PlayStation [29]2. Разработка MGS2 велась