— Тут как раз произошел переполох, — опять встряла Пэм. — Загорелось под хвостом другого самолета фирмы Анубис, и охранники отвлеклись.

— О, какой Кстати-Несчастный-Случай.

— Вот именно, — заметил Чоу.

— Ну, и зачем кому-то понадобилось похищать Билла? — спросила я, внутренне содрогаясь от того, что это-то я знала. Но надеялась, что мне еще что-нибудь расскажут. Слава Богу, что Билл был готов к такому повороту событий.

— Билл в то время работал над особым проектом. — Эрик не сводил глаз с моего лица. — Знаешь что-нибудь об этом?

Да, причем больше, чем хотела бы. И меньше, чем мне надо знать.

— Что за проект? — всю жизнь я училась скрывать чувства, и теперь призвала на помощь все свое умение. Теперь эта жизнь зависела от моей искренности.

Эрик метнул взгляд на Пэм и Чоу. Они оба издали едва слышный звук. Он снова уткнулся в меня взглядом:

— Как-то с трудом верится тебе, Сьюки.

— Это почему же? — сердито спросила я. Если сомневаешься, нападай. — Когда это вы, вампиры, делились своими чувствами с человеком? А ведь Билл — такой же, как вы все. — Я вложила в эти слова столько гнева, сколько смогла.

Они снова переглянулись.

— Думаешь, мы поверим, что Билл не рассказал тебе, над чем работает?

— Думаю, поверите. Потому что он не рассказал. — Я каким-то образом уже и сама это поняла.

— Значит, вот что надо делать, — заключил Эрик. Он смотрел на меня через стол своими синими глазами, жесткими, как мрамор, и такими же «теплыми». В нем не осталось ни следа от мистера Вампира-Обаяшки. — Не могу понять, врешь ты или нет, что интересно. Для твоего же блага надеюсь, что не врешь. Я мог бы подвергнуть тебя пыткам, пока не узнаю правды, или пока не смогу убедиться, что ты не врала с самого начала.

Ничего себе штучки. Я сделала глубокий вдох, выдохнула и попыталась вспомнить подходящую к случаю молитву. «Господи, дай мне сил не заорать слишком громко» казалась слишком слабой и неподходящей. Да и потом, кто услышит меня, кроме вампиров, как бы громко я ни кричала. Может наступить момент, когда я расколюсь.

— Но, — задумчиво продолжал Эрик, — тогда ты станешь непригодна для второй части моего плана. И вообще в сущности не имеет значения, знала ли ты, чем занимается Билл за нашими спинами.

За их спинами? Вот дерьмо . Вот теперь я знаю, кто виноват, что я оказалась в таком весьма неприятном положении. Моя собственная великая любовь, Билл Комптон.

— На это она отреагировала, — заметила Пэм.

— Но я ждал другой реакции, — медленно проговорил Эрик.

— Этот вариант с пытками меня не сильно радует. — Неприятностей у меня накопилось столько, что я даже не считала их, и в этом стрессовом состоянии мне казалось, будто голова моя плавает где-то над телом. — И я соскучилась по Биллу. — Хоть в эту минуту я бы с радостью пнула его под зад, я все равно скучала по нему. И поболтай я сейчас с ним минут десять, я была бы лучше подготовлена к тому, что мне предстояло. Слезы градом катились по моему лицу. Но пусть мне расскажут еще; я должна узнать больше, хочу я того или нет. — Я все-таки жду, что ты мне скажешь, почему он врал про эту поездку, если, конечно, ты в курсе. Пэм что-то говорила про дурные новости.

Эрик метнул взгляд на Пэм, и в глазах его не было ласки.

— Гляди, опять заревела, — встрепенулась Пэм. — Мне кажется, если она поедет в Миссисипи, надо ей рассказать все. Тогда, если она хранит секреты Билла, это…

Вынудит ее все выложить? Нарушить верность Биллу? Заставит ее понять, что она должна рассказать нам?

Было совершенно ясно, что Чоу и Эрик были против введения меня в курс дела, а также то, что они очень недовольны Пэм: зачем намекнула мне, что в наших с Биллом отношениях что-то не так? Ведь предполагалось, что я об этом не должна знать. Оба они долго сверлили Пэм взглядами, а потом Эрик быстро кивнул:

— Вы с Чоу выйдите, подождите там. — Пэм многозначительно взглянула на него, и они вышли, оставив на столе опустевшие бутылки. Даже не поблагодарили за кровь. Даже не сполоснули бутылки после себя. Голова у меня начала кружиться, когда я подумала о дурных манерах вампиров. Веки отяжелели, и мне пришло в голову, что я вот-вот потеряю сознание. Я не из этих хрупких дев, которые хлопаются в обморок от всякого пустяка, но сейчас, я чувствовала, что обморок был бы вполне оправданным. Плюс я вдруг смутно осознала, что не ела больше суток.

— Ты смотри, не лишись чувств, — недвусмысленно заявил Эрик. Я попыталась сконцентрировать внимание на его голосе, посмотрела на него. И кивнула, давая понять, что держусь.

Он обошел стол кругом, развернул стул, на котором до того сидела Пэм, и придвинул его ко мне поближе. Уселся и наклонился ко мне, накрыв большой белой рукой обе мои руки, сложенные на коленях. Если бы он сжал их, то раздавил бы мне пальцы. И я больше не смогла бы работать официанткой.

— Обидно, что ты меня боишься, — он придвинул свое лицо к моему. Я почувствовала запах его одеколона — вроде бы «Улисс». — Ты всегда мне очень нравилась.

Да, он давно рвался к сексуальным отношениям со мной.

— Плюс я хочу тебя трахнуть, — ухмыльнулся он, но в тот момент это не произвело на меня впечатления. — Целоваться с тобой… меня возбуждает. — Да, мы целовались так сказать, по служебной необходимости, а вовсе не для развлечения. И он действительно возбуждал. А почему нет? Он великолепный мужик, и за несколько сотен лет успел отшлифовать свои методы обольщения.

Эрик придвигался все ближе. Я не знала, поцелует он меня или укусит. Он обнажил клыки. Он был сердит, или сексуально возбужден, или голоден, а, может, все вместе. Новоиспеченные вампиры имеют привычку шепелявить при разговоре, пока не привыкнут к своим клыкам; но за Эриком я такого не замечала. За века он и эту технику отработал.

— Видишь ли, твои разговоры о пытках как-то не настроили меня на сексуальный лад, — сказала я.

— Зато Чоу настроили, — прошептал мне на ухо Эрик.

Я не задрожала, хотя должна была бы.

— Ты вообще мог бы перейти к делу? — спросила я. — Собираешься пытать меня или нет? Ты мне враг или друг? Ты намерен найти Билла или пусть он там сгниет?

Эрик засмеялся — отрывисто и невесело, но все лучше, чем придвижение ко мне, по крайней мере, в эту минуту.

— Ну, Сьюки, ты просто финиш, — это, правда, не прозвучало у него как комплимент. — Я тебя пытать не собираюсь. Прежде всего, какой смысл портить такую прекрасную кожу? Надеюсь когда-нибудь увидеть ее во всей красе.

Я в душе понадеялась, что в этот момент моя кожа будет еще на мне.

— Ты же не всегда будешь так меня бояться, — он говорил, будто был абсолютно уверен в будущем. — И не всегда ты будешь так предана Биллу, как сейчас. Мне придется тебе кое-что рассказать.