Умная, коварная и изворотливая Лайма Скалбе сидела вподъезде на подоконнике между этажами и горько плакала. На полу возле неестояли две сумки с вещами. Кто бы мог подумать, что ее роман с Шаталовымзакончится так безобразно, так унизительно! «Сначала я ненавидел только твоюработу, — выкрикнул напоследок Геннадий. — А теперь ненавижу тебя!»Лайма прекрасно знала, что мужчины болезненно относятся к проблеме женскойзанятости. У ее трижды разведенной подруги-банкирши над рабочим столом виселлаконичный плакат: «Хочешь разрушить брак — сделай карьеру». Втайне онасчитала, что банкирша преувеличивает, просто ей попадались тираны и деспоты.

Однако Шаталов не был ни тираном, ни деспотом, а очень дажесовременным мужчиной, главой строительной фирмы, который высказывалпрогрессивные взгляды и весьма ценил женщин-коллег. Но когда дело дошло доличной жизни, прогрессивность слетела с него, как фантик с шоколадки. Геннадийжелал, чтобы Лайма встречала его дома после работы веселая и довольная, чтобына кухне всегда вкусно пахло борщом и котлетами. И вечера они проводили бывместе, обнявшись на диванчике перед телевизором. А по выходным ходили в кино,или ездили на дачу, или ужинали в ресторане, смеясь, попивая вино и целуясь по дорогедомой. Конечно, в этом не было ничего плохого, но…

У Лаймы не было времени ни на борщ, ни на котлеты. На кино ирестораны тем более. Оставались одни только поцелуи, и те только поздно ночью.Через день. С перерывом на командировки. Редкие ссоры перешли в частыескандалы, и до поцелуев дело доходило все реже и реже. И вот — апогей.Апокалипсис. Он выгнал ее из своей квартиры, бросив в спину обидные слова. Дажеих общего кота он оставил себе, заявив, что бедолага сдохнет, лишенный воды ипищи, потому что Лайма может исчезнуть на неопределенный срок, не думая о тех,кто ждет ее дома.

Ехать в собственную пустую квартиру не хотелоськатегорически. Лайма решила отправиться в какое-нибудь злачное место и вдрызгнапиться. Спиртное действовало на нее радикальным образом — от одной рюмкиводки шумело в голове, а жизнь представлялась сладкой сахарной ватой, надетойна палочку в руках ангела.

Она загрузила сумки в багажник автомобиля, выехала на шоссеи двинулась в центр города. Несмотря на поздний час, машин было много, и мимонее то и дело со свистом проносились любители высоких скоростей. В конце концовЛайма остановилась у ресторанчика «Посидим вдвоем», возле которого обнаружиласьплатная стоянка, где можно было оставить машину до утра.

— А в вашем «Вдвоем» можно посидеть одной? —мрачно спросила она у молодого человека, встретившего ее на пороге. — Илидля того, чтобы тут поужинать, нужно подвергнуться клонированию?

Молодой человек улыбнулся и пригласил ее в зал, подозвавофицианта. Резвым конем тот подскакал к Лайме и выпалил, запыхавшись:

— Что будете есть? А пить? Могу порекомендоватьфирменный коктейль «Веселый Роджер».

— Надеюсь, он не слишком веселый, — пробормоталаона, принимая бокал. — Потому что я хочу всего лишь позабыть онеприятностях, а не попасть в вытрезвитель.

— Что вы! — воскликнул добрый официант. —Коктейль очень мягкий. Да и сколько там спиртного? Так, ерунда!

После первой «ерунды» Лайма заказала вторую, потом третью ик тому времени, как ей подали горячее, потеряла нравственный облик. Слезы потеклипо ее щекам и оросили шашлык из осетрины.

Тем временем ресторан заполнился до краев, и во всем зале неосталось ни одного свободного места. Только стул напротив Лаймы стоял,распахнув объятия, готовый принять нового едока. Таковой не замедлил объявиться.

— А вот же у вас свободное место! — воскликнулкто-то прямо у нее над головой. — Вы не возражаете, девушка?

К ней наклонился какой-то тип и заглянул в лицо. Глаза унего были сердитые, воинственный подбородок обещал битву не на жизнь, анасмерть. Лайма ничего не ответила, и тогда тип сказал:

— Она не возражает.

И уселся напротив. Вокруг стоял гул голосов, сопровождаемыйнегромкой музыкой. Свет был приглушен, и медленно разматывающиеся лентысигаретного дыма спутывались под потолком. Типу напротив принесли еду, оннекоторое время аккуратно поглощал пищу, потом не выдержал и спросил:

— Почему вы не едите?

Лайма долго вращала языком во рту, потом все-таки задалаконтрвопрос:

— А почему вы едите?

— Я голоден, — коротко ответил тип.

У него были квадратные плечи, мощная шея, широкорасставленные глаза и нос картошкой, как у Ивана-дурака в старых рисованныхмультиках. Короткий чуб неопределенного цвета, который вежливые парикмахерыназывают темно-русым, сбился на одну сторону и вопил о расческе. Впрочем, костюми галстук вносили в его облик необходимое равновесие — благодаря им он неказался таким уж простофилей. Однако Лайме было глубоко наплевать на еговнешность. Она выпила четвертый коктейль, и новая порция слез попала в рыбу.

— Вас бросил мужчина, — неожиданно сказалпростофиля, придвинув к себе пепельницу и откинувшись на спинку стула. —Вы ему изменяли?

— Я?! — возмутилась Лайма, задетая ужаснымпредположением. — Моим моральным обликом… можно воспитывать детей! Глупецпросто ревновал меня к моей работе.

— Да-а-а? — Протянул тип. — И кем же выработаете?

Лайма с опаской огляделась по сторонам, потом легла грудью всоус, чтобы оказаться поближе к своему визави, и жарким шепотом сообщила:

— Секретным агентом.

Мужчина хмыкнул, но она не обратила на это никакого вниманияи светским тоном добавила:

— Погони, перестрелки, шифровки — для меня обычноедело.

— А где же вы учились на секретного агента?

— Нигде, — ответила Лайма и сложила губыцветочком. — Я самоучка. Можно мне тоже подымить?

Она долго не могла попасть сигаретой в поднесенный огонек, иему пришлось встать, чтобы случайно не подпалить ей брови. Вообще-то он нелюбил пьяных женщин, но эта оказалась забавной. Действительно забавной. Онвытянул ноги под столом и расслабился. Ему страшно хотелось кофе. И надо былождать, пока его принесут.

— Все получилось случайно, — сообщила Лайма,попытавшись закинуть ногу на ногу. Попытка окончилась неудачей, и тогда онаположила подбородок на ладошку. — Видите ли, я владею многими страннымиязыками…

—Странными-значит редкими? — уточнил ее собеседник.

—Ино… странными, — с усилием выговорила она. — Иоднажды мне пришлось переводить для спецслужб. Моя фамилия попала в ихкомпьютер — и понеслось. Секретные задания, опасные поездки, тосе… Короче, менязавербовали. Кстати, как вас зовут?

— Юрий Репьев.

— А как меня зовут, я не скажу.

— Ясное дело! Конспирация.