никакой жалости к бедным девушкам! Поигрался и бросил. Как будто бы не понимает, что они стареют, умирают с воспоминаниями о нём, а он продолжает жить, как ни в чём ни бывало. Я заметила, что он избегает дам с сильным характером, даже работать с ними спокойно не может. Так что считай, ты — его наказание, к которому он пришёл намеренно.

Ещё раз Гвиг`Дарр убедилась в том, что Джанис до жути болтливая. С другой стороны — она поведала много нового и занятного, появилось ещё несколько поводов держаться с некромантом настороже. Однако и этой девушке не было повода полностью доверять.

— Почему ты мне всё это рассказываешь? Вы же друзья, а ты хочешь выставить его в плохом свете передо мной?

— Нет, конечно! Антонис, на самом деле, замечательный. Я просто предупреждаю тебя. Женская солидарность, понимаешь? Многие дамы в храме сходили по нему с ума, вдруг и ты поведёшься…

— Я?! — Перебила Гвиг. — Я только-только потеряла семью и любимого мужа, как я вообще могу думать о других мужчинах? Тем более об этом лысом!

— Ладно, ладно. Я поняла! Тебе пока не до этого, может, оно и к лучшему. Пойдём, прогуляемся? — Джанис встала и нависла над Гвиг. — Антонис показал тебе в храме всё самое важное, но здесь есть и другие места, которые стоят внимания каждого.

— Опять ты за своё? Я же сказала, мне не до развлечений…

— Гвиг`Дарр! — Во взгляде девушки читалась настойчивость. — Даже если ты уверена, что скоро нас покинешь, тебе стоит узнать о Вильдерре как можно больше. Мы часто страдаем от непонимания со стороны живых, и тебе, пока ты здесь, тоже придётся с этим столкнуться. Я в общем-то предлагаю тебе то, чем ты и занималась сейчас: знания, изучение нового.

“Вряд ли она замолчит, если я пойду с ней, но если стану спорить, результат будет только хуже” — думала про себя Гвиг`Дарр, пропуская половину речей Джанис мимо ушей. Она поднялась с кровати, и хотела по привычке задуть свечи, но изо рта вырвался лишь смешной хрипящий звук.

— Оу… — Джанис заметила её неудачу и поспешила на помощь. — Скоро ты научишься простой магии и распрощаешься со свечами, а пока вот, — она облизала свои пальцы и зажала ими горящий фитиль. Свеча тут же потухла. — Попробуй, но будь осторожна: огонь нам вовсе не друг. Сгореть заживо, устроив при этом пожар в храме — не самый хороший исход.

Гвиг`Дарр повторила её действия, обнаружив при этом, что во рту у неё достаточно много слюны. Боль от ожога почти не чувствовалась. Мысленно она была благодарна за помощь, но вслух не сказала ни слова.

— Не забудь закрыть дверь на ключ. — напомнила Джанис. Гвиг начала раздражаться с того, что эта девица говорила слишком много полезного. Когда-нибудь придётся отвечать добром на добро, но сейчас в её сердце кипела ненависть, и она едва её сдерживала.

Девушки поднимались по лестницам довольно долго. Гвиг`Дарр бы потеряла счёт этажам, если б в какой-то момент они не оказались на первом, в зале с главным алтарём. В этот раз возле него стоял в молитвенной позе мужчина, на котором была, как Гвиг уже начала понимать, мантия магистра. Ей хотелось спросить об этом, но она снова сдержалась, лишь запечатлев в памяти увиденное.

Они прошли через зал, затем коридорами вышли на лестницу, ведущую наверх. Гвиг представила, как бы она сейчас могла запыхаться, но на деле не чувствовала ни капли усталости. Рядом с Джанис она ощущала себя немного по-другому, не так как с некромантом во время их экскурсии. Доверять этой девушке хотелось больше, нежели Антонису, хотя Гвиг всё ещё сторонилась обоих. Преодолеть пришлось ещё больше ступенек, чем они уже оставили позади.

— Последний этаж! — Объявила Джанис, когда лестница наконец закончилась. Они остановились на маленькой площадке перед широкой двустворчатой дверью, богато расписанной яркими узорами. — Здесь коридор закрытый, снизу ничего не увидишь. Идём, покажу, что мы тут прячем!

Джанис загадочно улыбалась и не спускала глаз с Гвиг`Дарр, очевидно, ожидая её реакции. За дверью были всё те же каменные стены, но представляли они собой ни что иное, как настоящую картинную галерею. Сферы-фонари здесь горели намного ярче, а на потолке через окна и витражи пробивался свет с улицы.

Гвиг никогда не увлекалась искусством, тем более живописью. Она впервые оказалась на выставке художественных работ, но сразу подметила, что все они были несказанно хороши. Её взгляду предстали камерные и парадные портреты немёртвых и живых в военной форме и в мантиях, яркие пейзажи, раскрывающие красоту гор, лесов и озёр. Некоторые картины сперва выглядели непонятными, нужно было всматриваться, находить детали, разглядывать с разных ракурсов. За поворотом, в следующем коридоре нашлись и причудливые карикатуры, и работы, явно выражающие что-то очень личное.

— Ну как? — Джанис кружилась вокруг потрясённой Гвиг`Дарр и с нетерпением ждала от той хоть слова.

— Удивительно! — Ответила она. — Значит, и искусство вам не чуждо.

— Конечно! Это место называется Галереей Тессерона, в честь великого художника, который сейчас входит в наш магистрат. Представь, его воскресили почти сразу после войны. Тогда было самое тяжёлое время для нашего народа. Живые некроманты умирали, и мы пытались зацепиться хоть за какие-то их знания, чтобы продолжить существование. Почти все активно занимались наукой и защитой храма от озлобленных живых. Тессерон же начал изучать людскую культуру. Не боялся ходить в поселения, расспрашивать народ о том, как люди развлекались. Все были удивлены, что он не погиб от их рук! В итоге — обучился музыке, узнал, что такое театр, танцы, но больше всего его привлекала живопись. Здесь работы мастера Тессерона и его учеников. Тебе нравится?

— Я… — Гвиг замялась. До этого момента она мыслила как живая: считала некромантов ужасными, а всё общество немёртвых странным. А теперь, выходит, что это она здесь необразованная деревенщина, которая далека от высокого. — Да, мне нравится. Они очень красивые. — С трудом выдавила она, но Джанис сразу уловила перемену в её голосе.

— Что-то не так? Плохо себя чувствуешь?

— Нет, нет! Всё в порядке. Просто для меня это было очень неожиданно — увидеть такое.

Она продолжала рассматривать картины. Особенно её привлекли портреты. Немёртвые на них выглядели не так жутко, как вживую. Художник хотел подчеркнуть все лучшие качества: военные решительно смотрели прямо на зрителя, сжимая в руках оружие, в глазах некромантов читалась мудрость и таинственность. Женщины были изящны и грациозны, но портрет одной выделялся. Это была сурового вида дама с худым лицом, на одной скуле даже проступала кость. Светлые волосы