– Хорошо.

Ехали в гнетущем молчании. Она снимала квартиру в жилом комплексе «Аврора» в получасе езды. С разгневанным Байроном на пассажирском сиденье.

Леона пребывала в расстроенных чувствах. На долю мгновения душу осветил лучик надежды, что между ними еще сложится что-то хорошее, и погас. Это ведь Байрон. С ним всегда непросто, они постоянно балансировали на тонкой грани между любовью и ненавистью. Если бы она была не из семьи Харпер или он из Бомонтов. Будь они безымянными людьми, полюбившими друг друга, могли бы до конца дней своих прожить счастливо. Но у них иная судьба. Байрон возненавидел ее за то, что скрыла от него сына.

Они свернули на стоянку жилого комплекса.

– Ты здесь живешь?

– Да. Иного мы позволить себе не в состоянии.

– А как же твои родители? Отец?

– Пожалуйста, не упоминай об отце в присутствии Мэй. Это заставляет ее нервничать.

– Почему?

– Просто не надо этого делать. Сюда. – Они поднялись на третий этаж. – Ну, вот и пришли.

– Слава богу, ты пришла! – воскликнула Мэй, укачивая плачущего Перси. – Боюсь, он снова подхватил ушную инфекцию и… ой! – При виде Байрона она в ужасе отшатнулась.

– Все в порядке. Я ему рассказала.

Прижимая малыша к груди, Мэй встала с дивана.

– Он ведь не пришел забрать Перси, правда?

– Нет, – повышая голос, заверил Байрон. – Я просто хочу познакомиться с сыном.

Мэй затравленно смотрела то на сестру, то на него, как кролик, загнанный в угол лисицей. Байрон очень опасная лисица.

– Все в порядке?

Он шагнул к ней:

– Привет, Мэй. Рад встрече. Я Байрон Бомонт.

Увидев Леону, Перси протянул к ней пухлые ручки. Мэй стояла, точно громом пораженная, и смотрела на Байрона.

– Дай его мне. – Леона взяла ребенка на руки и прошептала: – Все будет хорошо.

– Пойду в свою комнату. – Мэй изобразила на лице слабое подобие улыбки и стремглав пронеслась по коридору, скрывшись в своей комнате.

– Здравствуй, мой сладкий. – Леона крепко обняла малыша. – Тетя Мэй говорит, что у тебя снова инфекция. Болят ушки?

Перси издал душераздирающий вой.

– Знаю, это совсем невесело. – Она оглянулась на Байрона, смотрящего на них во все глаза. – Пойду поищу ушные капли. Хочешь подержать его?

Предложение привело Байрона в ужас.

– У него рыжие волосы.

Леона улыбнулась, глядя на сына, который, засунув пальцы в рот, пускал слюни на ее блузку.

– Верно. Он пошел в тебя.

– Пошел в меня. Сколько ему?

– Присядь. Нужно найти капли. Потом поговорим.

Как робот, Байрон тяжело уселся на диван.

– Перси, детка, это твой папочка, – прошептала Леона и опустила ребенка ему на колени. – Просто подержи его минутку, ладно?

– Ум… – неуверенно промычал Байрон.

Леона быстро скрылась в спальне, сняла костюм, натянула легинсы и кофту с длинным рукавом и поспешила в комнату сына.

– Мэй? Где капли?

– Я не смогла их найти. Ты ему доверяешь?

– Он же отец Перси и имеет право знать.

Повисло молчание. Потом Мэй сказала:

– Если папа узнает, что он вернулся…

Да, проблема. Известию о возвращении Байрона тот обрадуется не больше, чем новости о том, что дочери уходят из дома. После рождения Перси в семье воцарилось шаткое перемирие, и Леона не хотела снова провоцировать отца, запрещала себе даже думать, как низко он способен пасть ради того, чтобы поквитаться с Бомонтами.

Она быстро проверила шкафчик с медикаментами и прикроватную тумбочку, но капель не нашла. Ах, да они на полу. Должно быть, пузырек выпал и закатился под кровать. В нем осталось не более четверти содержимого, но пока хватит.

Вернувшись в гостиную, она увидела, что Перси, упершись в широкую грудь Байрона, смотрит на него с любопытством.

– Мне нужно закапать ему ушки. Мамочка будет считать до десяти. Готов? Один… – Закапав, она медленно произносила цифры.

Байрон держал сына за крошечную ножку.

– Это происходит на самом деле, да? – дрожащим голосом уточнил он.

– Десять! – радостно объявила Леона. – Какой хороший мальчик! Давай-ка перекатимся. – Она подняла Перси, чтобы он смотрел ей в лицо. – Да, – ответила она Байрону и снова начала считать.

Все главные события случились без него. Отец был прав, настаивая ничего не говорить Байрону, который отреагировал бы как истинный Бомонт. Ночами она подолгу размышляла о том, как жить дальше. Без Байрона.

Снова досчитав до десяти, она усадила Перси частично себе на колени, частично на колени Байрону. Посмотрев на отца, малыш улыбнулся, пуская слюни. Байрон слабо улыбнулся в ответ и погладил сына по голове.

– Сколько ему?

– Почти шесть месяцев. У меня был срок три месяца, когда ты уехал.

– Я не… ты не… Почему ты мне ничего не сказала? Я мог бы помогать. Узнал бы своего сына.

Леона вздохнула. Она полагала, что давно позабыла о событиях той ночи, но боль оказалась слишком свежа.

– Он прекрасный мальчик. Сейчас у него режутся зубки и, как следствие, воспаляются ушки, но это единственное огорчение. Он счастлив и хорошо кушает. Мы неплохо справляемся. У Перси даже есть своя комната. – На самую окраину Денвера они переехали потому, что арендная плата за жилье здесь меньше и они смогли позволить себе снять квартиру с тремя спальнями. – Я работаю в фирме «Лютефиск дизайн», а Мэй заканчивает колледж. Присматривает за малышом в свободное от занятий время, а когда занята, отдаем его в дневные ясли. Ему там нравится.

Перси завозился.

– Ему пора баиньки. Можешь помочь мне подготовить его ко сну, если хочешь.

– Да, конечно.

Леона отнесла ребенка в маленькую спальню. Под пристальным взглядом Байрона уложила сына на пеленальный столик, сменила подгузник и надела ему чистые носочки. Затем подняла ребенка.

– Присядь.

Он сел в кресло-качалку и протянул руки, чтобы принять ребенка. Выглядел при этом не менее ошарашенно, чем раньше, но Леона оценила его усилия. Покопавшись в корзине с книгами, она задумчиво произнесла:

– Как насчет…

Перси протянул ручки к потертой книжке «Зайчонок Пэт».

– Хорошо, – согласилась она, вручая Байрону книжку. – Почитай ему, пока я руки помою.

– Конечно.

Леона поспешила в ванную, прислушиваясь к низкому голосу Байрона, читающего незамысловатую детскую сказку.