знающего себе цену и то, какое впечатление он обычно производил на женщин, это могло его задеть. А тут ещё такая реакция, что и говорить — не очень-то приятно. Мне не следовало высмеивать это предположение и давать оценку словам Пилар.

— Прости. — Я быстро поняла, какую проявила бестактность и попыталась сгладить неловкий момент.

— Если хочешь, мы уйдем. Встреча прошла успешно, мистер Ван Линь остался доволен, завтра мы подпишем контракт и можем ехать домой.

— А сегодня нам надо напиться на этом званом ужине по поводу удачной сделки, — попробовал пошутить Дадо.

— Совсем не обаятельно. Мы и так провели тут достаточно времени, — улыбнулась я.

— И если сейчас уйдём, то ручаюсь, никто не огорчится и даже не заметит нашего отсутствия. Смотри, какие они все уже тёпленькие, скоро начнут расходиться.

— Хорошо, пойдём, — кивнул Дадо, но когда мы поставили недопитые бокалы на поднос проходящего мимо официанта и направились неспешно к выходу, вдруг одна мелодия сменилась другой, и Дадо замедлил шаг. Я удивлённо остановилась, глядя на него.

— В чем дело?

— Это моя любимая песня, — пожав плечами, будто извиняясь, ответил он.

— Обычно такое говорят девочки, — хихикнула я.

— Пойдём.

Я развернулась и повела его за руку к группе танцующих. Дадо был не против, наоборот, он уверенно взял меня за талию и мы закружились в танце, если честно, я сама не заметила, когда мы с ним стали гораздо ближе и теснее прижиматься друг к другу.

В какой-то момент я подняла лицо вверх, глядя на него, а он под впечатлением минуты или любимой мелодии, рождавшей в его душе какие-то личные воспоминания или переживания, прикрыл глаза. Из зала мы вышли, так и не дотанцевав. Хотя и держались за руки, но шли на расстоянии, будто боялись прикоснуться невзначай телами.

В такси мы сели на заднее сидение, но каждый возле своей дверцы. И выйдя из лифта, направились каждый в свой номер, не глядя друг на друга, и впервые за этот год не пожав руки и не пожелав друг другу спокойной ночи.

А потом было ещё хуже. Вы спросите, куда уж хуже? Ну что ж скажу, а вы сами решайте.

Проснулась я среди ночи от жуткого холода и, как и в прошлый раз, на меня вдруг накатил волной страх, жуткий, животный. Я накрыла голову одеялом и замерла, стараясь не дышать.

Это как в детстве: если ты никого не видишь, значит, и этот кто-то по ту сторону одеяла не видит тебя. А если он тебя не видит, значит и не сможет причинить вред. Главное, не шевелиться и не обнаружить себя.

Я выдохнула, изо рта вырвалось облачко пара, ну вот, раньше было просто холодно и страшно, а теперь было жутко холодно и безумно страшно. Похоже, что призрак с каждым разом набирал силу, и он теперь окреп настолько, что смог добраться в другую страну следом за мной.

Изменения произошли и с самой преследовавшей меня женщиной-призраком.

Если раньше она была прозрачно-бледной, то теперь ее тело приобрело плотность. Она стала более реалистичной и, что называется, живой.

Появившись в номере, она встала у меня в ногах, растопырив крючковатые пальцы, вытягивая их в мою сторону, перебирая ими в воздухе как жуткий, призрачный спрут. Она исказила лицо, будто испытывала невыносимую боль, но при этом, силясь что-то сказать, но звука ее голоса я так и не услышала. Вместо слов изо рта женщины стали вываливаться комья чёрной и, как мне тогда показалось, вполне реальной земли с копающимися внутри неё дождевыми червями.

Лицо женщины дёрнулось как чёрно-белый сбой в матрице и потеряло плотность, превратившись в негатив фотоплёнки, и следом за этим я услышала крик, похожий на закладывающий уши ультразвук. Глаза заслезились, и я их зажмурила.

Женщина тем временем ещё раз дёрнулась, теперь уже всем телом; она снова вытянула руки, но уже ладонями вверх, теперь она тянула их в просящем жесте. Она сделала пару шагов, упираясь в перекладину кровати, странно, но та будто и, в самом деле, ее остановила.

И тут вдруг чьи-то невидимые руки будто обняли ее сзади и неожиданно дёрнули. Резко потянули ее назад, словно она была привязана на резинке и шла ко мне, пока длина резинки ей это позволяла, а когда натянулась настолько, что не осталось эластичности, то сработала кинетическая сила, и тело призрака просто отлетело назад. Как только призрак исчез, температура в комнате резко подскочила в плюс.

И я тут же перестала дрожать и испытывать ужас; после исчезновения женщины я снова получила способность мыслить трезво.

И как только я смогла двигаться, первое, что я сделала, это сунула ноги в тапки, подбежала к двери и, распахнув ее, крикнула:

— Дадо!

Ждать долго не пришлось. Дверь соседнего номера открылась, и из-за неё появилось заспанное лицо и обнажённый торс.

— Что случилось? — спросил он.

— Подойди сюда, — попросила я, и голос задрожал от слез.

— Что случилось?

Дадо спешно вышел из номера и подошёл к моей двери.

Я распахнула ее шире и отошла в сторону, чтобы впустить его в номер.

Дадо вошёл и с порога оглядел номер на предмет нахождения в нем чужаков. Ничего и никого подозрительного не нашёл и вопросительно посмотрел на меня.

— Что случилось? Ты выглядишь так, будто привидение увидела.

— Ты не далёк от истины, — невесело улыбнулась я. — На меня только что напал призрак.

Дадо посмотрел на меня в упор, но признаков недоверия или сомнения в моих словах на его лице я не увидела, и это уже хорошо. Потому что если бы он сейчас рассмеялся или высказал предположение о том, что я сошла с ума и призраков не существует или то, что мне, возможно, показалось или приснился дурной сон, то я ни секунды не раздумывая, выгнала бы его.

Несмотря на то, что я пережила и так нуждалась в эмоциональной поддержке и просто не могла сейчас находиться одна, все равно просто выставила бы его за дверь. Но Дадо ничего такого не сказал, он прошёл в номер, плотно закрыл за собой дверь. Достал из холодильника бутылку джина и разлил его по стаканам, добавил пару кубиков льда. Один из них протянул мне со словами:

— Выпей.

— Нет.

Я поморщилась, отодвигая стакан ребром ладони, но Дадо настойчиво всунул мне его в руку.

— Тебе надо выпить, — настойчиво сказал он.

— Слишком крепкий.

Я с сомнением наклонила стакан, на дне которого плескалась жидкость, растворяя лёд.

— Именно это тебе сейчас и надо, — уверил меня Дадо со знанием дела. Он приложился к своему стакану, отпил и, сев в кресло, приготовился меня внимательно слушать.

— Выпей, а потом расскажи, что у тебя случилось.

Я ещё раз с сомнением посмотрела на