Я кивнула.

— Типа, как ты описывала, что видела их здесь.

— И они забрали эту женщину?

— Не знаю. Я ушла оттуда.

— Хорошо. — Она протянула руку и погладила меня полицу грубыми, пахнущими травами пальцами, — Это не для тебя — борьба,которая предстоит.

— И куда ангелы забирают людей? — прошептала я.

Лус закрыла глаза.

— Куда-то очень далеко.

— Типа, на небеса?

Она покачала головой.

— Нет. На самолет. И везут туда, где делают изменения вних прочными, чтобы те могли сражаться на их стороне. — Она взяла меня заруку. — Но это не для тебя. И не для Минервы. Пошли.

Пока мы поднимались наверх, я заметила много новыхукрашений. Стены лестницы были покрыты деревянными крестами, тысячи маленькихотчеканенных из металла фигурок, прибитых вплотную друг к другу. Фигурки самипо себе не были какими-то необычными — туфельки, платьица, деревья, собачки,музыкальные инструменты, — но эта смесь выглядела ужасно дико.

И конечно, тут были черепа. Их нарисованные черным глазатаращились из теней; каждый этаж был чуть темнее предыдущего. Окна здесьзамазаны черной краской, зеркала задрапированы красным бархатом. Уличный шумстихал по мере нашего подъема, воздух становился все более неподвижным, какзатонувший корабль.

Остановившись у комнаты Минервы, Лус подняла с полаполотенце и вздохнула с извиняющимся видом.

— Сегодня вечером я здесь одна. Родные все большеустают с каждым днем.

— Я могу как-то помочь?

Лус улыбнулась.

— Ты здесь. Это уже помощь.

Она вытащила из кармана несколько листьев и размяла ихпальцами. Они пахли свежескошенной травой или мятой. Опустившись на колени, онанатерла ладонями мои кеды и штанины джинсов.

Прежде я всегда закатывала глаза, когда она творила своизаклинания, но сегодня чувствовала, что нуждаюсь в защите.

— Может, ты споешь ей.

Я сглотнула. Неужели Лус каким-то образом догадалась, что уменя на уме?

— Спою? Но ты всегда говорила…

— Si. — Ее глаза искрились в темноте. —Однако ей сейчас лучше. И все же, чтобы уберечь тебя…

Она втиснула мне в руки хорошо знакомую маленькую куклу ипригладила ее рваные рыжие волосы. Кукла глядела на меня с маниакальнойулыбкой, один пуговичный глаз болтался на двух черных нитках. В животе сновастало нехорошо.

Эта кукла была самым жутким из всех ритуалов защиты Лус. Новнезапно и она обрела смысл. Когда мы были маленькими, кукла всегда былалюбимицей Мин, единственной вещью, к которой она была по-настоящему привязана,если не считать кольца, которым она швырнула в Марка на глазах у всей «Системы».Я порадовалась, что сегодня вечером эта кукла со мной, даже если Минерва небуйствовала с тех пор, как ее родные отказались от таблеток, докторов ипереключились на Лус.

Интересно, как они нашли ее? Может, специалисты в областиэзотерики есть в телефонной книге? Кстати, «Эзотерика» как название группы —это круто или чересчур заумно? И большой рифф в моем кармане — это целительнаямагия или?…

— Не бойся. — Сильной рукой Лус открыла дверь, адругой втолкнула меня во тьму. — Иди и пой.

МИНЕРВА

Перл светилась. Ее лицо мерцало, когда дверь закрылась, идвижение воздуха заставило пламя свечи затрепетать.

— Ты блестишь, — пробормотала я, сощурившись.

Она сглотнула, облизнула верхнюю губу. Я чувствовала по еесоленому запаху, что она нервничает.

— Снаружи уже не жарко.

— Сейчас лето?

— Да, середина августа.

Я закрыла глаза, вспоминая апрель, май… все вплоть доокончания школы. Перл завидовала, потому что ей предстояло еще год учиться вДжульярде, когда все остальные были в «Нервной».

Эта штука внутри меня вздрогнула.

Зомби издал раздраженный звук и перекатился ко мне на живот.Его большие зеленые глаза медленно открылись, обозревая Перл.

— У меня хорошие новости, — негромко сказала она.

Когда я только заболела, то ненавидела звук ее голоса, нотеперь нет. Мне стало лучше — больше я не ненавижу Перл или кого-то другого излюдей. Сейчас я ненавижу лишь Мерзкую Вещь, которую она всегда приносит ссобой, приходя ко мне. Она свешивалась с ее рук, один глаз болтался наниточках, злобно глядя на меня.

Я попыталась улыбнуться, но линзы очков Перл, отразившиесвет свечи, были яркими, как вспышка камеры, и пришлось отвернуться.

— С тобой все в порядке? — чуть громче спросилаона.

— Конечно. Просто свеча сегодня немного яркая.

Иногда я задуваю свечу, но это заставляет Лус креститься.Она говорит, я должна привыкнуть к ней, если хочу когда-нибудь снова покинутьэту комнату.

Но моя комната такая приятная. Пахнет Зомби, и мной, и этойштукой внутри нас.

— Ну, я встретилась с этими парнями, — быстрымшепотом заговорила Перл. — Они уже какое-то время играют вместе. Они…свежие, не такие, как «Нервная».

Видимо, я снова вздрогнула, потому что Перл замолчала. Зомбимяукнул, тяжело шлепнулся на пол и двинулся в ее сторону, обходя мои старыеигрушки, одежду и ноты — все лежащие на полу предметы, каждую ночьподкрадывающиеся ближе, пока я сплю.

— Мы были не так уж плохи, — сумела выговорить я.

— Да, но эти парни фудивительные. — Она помолчала,улыбаясь самой себе. Перл всегда нравились глупые придуманные слова. —Они, типа, новый звук, вроде «Армии Морганы», но свежее. Типа, какими были мы,когда начинали, до того, как сама-знаешь-кто заморочил тебе голову. Но безшести композиторов, пытающихся написать одну песню. Эти два парня гораздоболее…

— Управляемы? — подсказала я.

Перл нахмурилась, и Мерзкая Вещь в ее руках злобноуставилась на меня.

— Вообще-то я хотела сказать «более славные».

Зомби подкрадывался к Перл, как будто собирался пройти у неемежду ногами, но вместо этого припал к полу и принялся подозрительно обнюхиватьее обувь. Теперь ему не нравился ничей запах, кроме моего.

— Я тут подумала, хотя, может, это глупо. — Перлпереступила с ноги на ногу. — Если с этими парнями все получится, а тыбудешь и дальше чувствовать себя лучше…

— Мне уже лучше.

— Так и Лус говорит. Мы втроем пока не готовы, но,может, со временем мы… — Ее голос звучал все тише, все неуверенней. —Это было бы замечательно, если бы ты смогла петь для нас.