оргазме, когда мой незнакомец, кончая, уткнулся губами за моим ухом, а потом, шумно вдыхая воздух, провёл носом по лицу до виска.

— Ты сладко пахнешь. Ванилью, — прошептал он тогда, а я даже не ответила, снова отключаясь.

Ведь действительно, перед клубом я почти три часа провозилась с любимыми Машкой ванильными булочками. Второпях одна пачка порвалась слишком быстро и криво, и мелкая пудра ванили осела на меня. В душ я тогда так и не сходила, а Сорокина всё только смеялась, что теперь на меня такую ванильку все мужики клуба слипнутся.

Накаркала! Точнее, натрещала одного, но какого!

А вчера вечером мы с Ликой с великого позволения Варвары Петровны оккупировали её кухню и пекли эти чёртовы булочки. А волосы мне вчера стало лень промывать, ну и что, что пахну как сдоба. Лике нравится.

И то, что уже минуту Яровой стоит как каменный и, кажется, почти не дышит, можно списать на что угодно. К примеру, мужчина борется из последних сил не придушить меня за распространение блох по его могущественному телу или думает, какое средство от блох лучше всего приобрести.

Действительно, Вероника, не глупи! Мужики не в состоянии запомнить запах собственной жены. Вон Владимир, несмотря на год отношений и нашего совместного проживания, так и не запомнил запах моего любимого парфюма, а тут всего разок переспали два месяца назад.

Фу! Да никогда!

Расслабила плечи, собираясь наконец-то отодвинуться от каменного изваяния.

— Ваниль, значит! — прохрипел Захар, никуда меня не отпуская.

Вот даже на миллиметр не сдвинуться.

Закрыла глаза, матерясь мысленно так жёстко, как только умею. Памятливый что ли?!

— Вероника, ты ничего не хочешь мне сказать?

Что делать-то?!

Врать! Врать! Врать! А ещё …

Захар

Эта Земляникина как нож глубоко в ране. Выдернешь- сдохнешь, а так постоянно мешается и не даёт расслабиться. Всю неделю в командировке я только о ней и думал в свободное от работы и проблем время.

А теперь эта долбаная ваниль! Запах, который мне месяц снился и чудился на собственной коже, что чуть было заживо её с себя в душе не сдирал.

Тогда два месяца назад было много всего, включая вагон дерьма от моей бывшей, так что в ночь знакомства с Ванилькой я выпил столько, что на утро едва своё имя вспомнил.

И вот сегодня, когда я решил, что надо бы прекратить сотрудничество, как оказалось, с беременной нянькой моей дочери, она спустилась вниз в одной пижаме. Штаны из мягкой ткани очерчивали красивые бёдра и длину ног, а топ на лямках вообще ничего не скрывал, а только добавлял остроты фантазии.

И всё то, что я, вроде бы, успешно за неделю отсутствия упаковал глубоко в заднице, вылезло и расцвело.

Вероника меня бесила как никто до и, кажется, после неё тоже. И вся проблема даже не в том, что она красивая, дерзкая и вполне самодостаточная личность, тип женщин, которых я не люблю. Вся хрень в том, что я её желал как только свою женщину.

От её гнева меня клинило, от наглости и дерзости заводило, и чем больше пакостей выдавал этот сексуальный рот, тем сильнее сжимались яйца. А за это коронное «Панталонович» я Земляничку уже не единожды мысленно жёстко оттрахал.

— Ваниль, значит! — выдаю вслух часть разрозненных мыслей, ну и ради уже любого звука из моего зависшего рта.

Вероника ничего не отвечает, но попытки отойти от меня прекращает. Хотя я её так держу, что, если только руку в плече вырвет, тогда сможет освободиться.

Вижу, как дрогнули ресницы от моего вопроса и глаза закрылись.

— Вероника, ты ничего не хочешь мне сказать? — пытаюсь заставить говорить упрямицу, так как мне надо разобраться именно сейчас.

Хотя я и запланировал поход в лесной домик с целью беспрепятственного сбора дополнительной информации и промывания мозгов конкретной личности, но хотя бы часть ответов мне нужно сейчас. Иначе сорвёт…

Вспоминаю про её тату на правом запястье, рисунок которого я так и не могу вспомнить, но уверен, что стоит мне его увидеть, всё прояснится. Там что-то такое …

Как эмоциональный зомби тяну вторую руку девушки к себе, уже собираясь задрать рукав спортивки, как до меня доходит смысл её тихого ответа.

— Мне плохо. Меня сейчас вырвет. Тошнит меня, Захар Пантелеймонович. Отпустите!

Последнее уже с надрывом и истерией в голосе. Резко отпускаю и даже делаю шаг назад.

Вероника тут же отлетает от меня с горящими глазами на бледном лице.

— Не надо меня трогать! Вам понятно?! Иначе в следующий раз я вас либо стукну, либо прихвачу электрошокер.

И, не дав слово вставить, убегает из кухни в холл, а громкий лязг входной двери подсказывает дальнейшее направление девушки.

— Охренеть! — вырывается из меня. — Неужели я ошибся? И это не она?!

Столько знаков совпадения, что даже я, не веря во всякую хиромантию, не мог отделаться от острого чувства фатума. Надо просто всё проверить!

Тату и поцелуй — эти две вещи точно всё мне расскажут об их владелице.

Осталось только провернуть эти исследования и при этом никому не навредить.

Подхватываю наши с Вероникой рюкзаки и шагаю на улицу.

В голове сумрак, в штанах тесно, в теле такое напряжение, что кажется щелчок, и последует взрыв. А кто виноват?! Конечно, Земляникина.

Хоть бы эта зараза не сбежала. Хотя пусть бежит, я её даже из-под земли достану, и тогда пусть не жалуется.

Ненавижу женщин! Алчные, честолюбивые эгоистки!

Не сбежала. Как ни в чём не бывало качается с Ликой на качелях. А где тошнота и рвота?! Обманщица.

— Папа, ну что так долго? Забыл что-то?

Ага. Забыл собственное правило — не связываться с женщинами, подобными твоей няньке.

— Вещи собирал, конфетка. Теперь готов.

Вероника на меня не смотрит. Вся в делах: то небольшой рюкзак на своих плечах поправит, то Лике хвостик. А сама при этом держится на расстоянии.

Ну-ну! Пусть расслабится.

Мы идём без охраны, так как территория этого леса тоже моя и охрана есть на периметре, да и вообще сунуться на частную территорию с забором под напряжением желающих пока ещё не было. Всё-таки район хоть и отдалённый от города, но приличный. Здесь каждый уважает тишину и частную неприкосновенность.

Лика скачет вперёд к задней калитке, обгоняя нас, а нянюшке нашей деваться некуда.

— И где тошнота и рвота? Всё прошло? — едва равняюсь с ней, продолжаю разговор, оборванный на кухне.

Вздыхает, видимо, надеясь, что на том мы и закончили. Как бы не так!

— У меня они только