— А я что делаю? — я остановился как вкопанный и посмотрел на брата. Только не ты, блять, пожалуйста.

— Ты прячешься за насилием и грубостью. Я вижу, что тебе плохо. И я, блять, не могу на это нормально смотреть.

— Ты ничего не сможешь сделать, чтобы мне стало лучше. Но ты можешь заткнуться и больше никогда не поднимать эту тему.

Кристофер поднял вверх две ладони и покачал головой, начиная двигаться по улице.

— Когда ты окончательно потеряешь разум, и дашь твари оторвать свою тупую башку, не думай, что я буду сильно оплакивать тебя.

— Не ври, — я зашагал следом, — ты будешь убит горем.

— Нет, — покачал он головой, сунув руки в карманы брюк.

— Да, — не согласился я, подстраиваясь под его шаг.

— Утешай себя, — брат покосился на меня, слегка выгнув бровь.

— Ты же прикроешь меня? — ухмыльнулся я.

— И не надейся.

— Не будь занудой, — я выступил вперед и хлопнул его по плечу.

Кристофер тяжело вздохнул, но на его губах заиграла легкая улыбка, и от моего сердца немного отлегло.

— Идем в зал? — спросил он.

— Не-а, — покачал я головой, — хочу поработать над рукавом.

— Нашел что-то интересное?

— Скорее, что-то на память, — я сплюнул под ноги и провел рукой по своим волосам.

— Помощь нужна?

— Справлюсь, — я покачал головой, открывая входную дверь. Тишина свидетельствовала о том, что в доме никого нет. Я прошел в старую мастерскую и вытащил свой набор игл и красок. Раскрыв чемодан, я продезинфицировал иглу, запустил машинку и закатал рукав футболки, оголяя кожу на внутренней стороне своей левой руки. Мне хотелось разукрасить свою кожу чем-то, что навсегда оставило бы память о Китти и нашем ребенке, которому так и не суждено было появиться на этот свет. Я вытер кожу салфеткой и стал монотонно наносить чернила. Постепенно начала вырисовываться линия пульса, которая резко оборвалась черной прямой. Я так же выбил маленькие крылышки и оформил их надписью «Мой Ангел». У меня никогда не было возможности его увидеть, но я хотел, чтобы память о нем навсегда жила в моей голове, в моем сердце, на моем теле.

Откинув салфетку в сторону, я залепил рисунок и стал очищать иглы, убирая их в кейс.

Гектор зашел в комнату в том момент, когда я уже упаковал половину своего барахла.

— Развлекаешься? — спросил он, подходя ближе.

— Как всегда, — пожал я плечами, глядя на отца. Его волосы были взъерошены, а темная щетина покрывала щеки.

— Если ты еще не успел все убрать, может, поможешь своему старику?

Я фыркнул носом и начал выкладывать обратно свои инструменты.

— Это ты то старик?

— Что сказать, я хорошо сохранился, — он широко улыбнулся и сел напротив, закатывая длинный рукав футболки. Его руки уже были покрыты татуировками, которые я наносил ранее.

— Что ты хочешь? — спросил я, протирая иглу.

— Что-то такое, — он протянул мне листок бумаги. Я взял его в руки и всмотрелся в узоры с кривыми линиями.

— Неплохо, — кивнул я головой, — где будем бить?

— Он плеча, — Гектор показал область левого плеча, — и до верха шеи.

— Будет чертовски больно, — предупредил я, потому что моя шея уже была разукрашена.

— Переживу, — хмыкнул он.

Я быстро перенес рисунок на кожу и приступил к заполнению чернилами. Мне нравилось, как замысловатые узоры выходили из-под моей руки. Я работал сосредоточенно, заштриховывая каждый пробел в рисунке.

— Не хочу быть навязчивым, — я слегка прищурил глаза, разглядывая свою работу, — но почему мне кажется, что под узором оказалась спрятана буква Д?

— Ты прав, — дернул головой Гектор, — ты не хочешь быть навязчивым.

Я только криво усмехнулся и вытер его кожу, после чего залепил большой повязкой.

— Ты знаешь, — напомнил я ему, — корочки не сдирать.

— Понял, — буркнул он, поднимаясь на ноги. Мы вышли в гостиную, где на диване развалился Джек, методично поедая что-то из большой упаковки.

— Что делали? — спросил он с набитым ртом.

— Наш отец добавил узор к своему телу, — я кивнул головой на шею Гектора, на которой виднелась свежая повязка. Джеку не стоит знать о моем украшении.

— Я тоже хочу, — опустив ноги на пол, Джек сел на диване и с надеждой посмотрел на меня.

— Сначала дорасти, — я упал рядом на диван и вытянул свои ноги в тяжелых ботинках.

— Так не честно, — Джек со вздохом откинулся на спинку дивана, — вы с Кристофером уже несколько лет назад набили себе первую, и ничего.

— О, и помню, как ты нас отговаривал, убеждая, что отец отрубит нам руки, если мы это сделаем, и скормит тварям за стеной.

Я весело посмотрел на отца, который усмехался, наливая себе чашку кофе.

— Джек прибежал ко мне сразу же, как только узнал о том, что ты собираешься сделать, — Гектор сделал глоток кофе и уперся в столешницу, — так что я знал.

— Эй, — Джек возмущенно развел руками, — я думал, это наш секрет.

Я засмеялся, наверное, впервые за долгое время.

— Когда я пришел домой, вы с Кристофером уже сидели за столом, а ваши руки были наполовину забиты.

— Я помню, — вытирая глаза, ответил я, — ты тогда приподнял бровь и посмотрел на нас своим фирменным взглядом.

— Фирменным взглядом? — Гектор фыркнул и подавился своим напитком.

— Ну знаешь, таким, — я попытался свести брови вместе и мрачно посмотреть, — типа смотрите, что за хуйню вы натворили.

— Ага, — весело хрюкнул Джек, поджав под себя ноги, — именно таким.

— Мне пришлось убеждать Кристофера поддержать меня, потому что я действительно верил, что ты можешь отрезать мне руку и скормить ее тварям. А так, тебе пришлось бы сражаться с нами двумя.

— Я что-то такого и ожидал, — Гектор широко улыбнулся и покачал головой, — но потом подумал: «Какого черта?». У моего сына явно талант.

— И я в этот же день заполнил твой первый рукав.

— За