В его отсутствие я чувствовала себя лучше, даже не представляя, как смогу встретиться с ним взглядом, когда он вернется. А он ведь вернется и непременно захочет взять меня еще раз. От одной этой мысли меня бросало в дикую дрожь.

- Звонил хозяин, - сухо заявила Вера Павловна, подавая мне завтрак.

Я сидела в гостиной, вернее, в той ее части, что была сделана под столовую и сверлила немигающим взглядом узор на белоснежной скатерти. Выплакаться я так и не сумела, поэтому мои эти слезы вылились в состояние полнейшей апатии.

Но стоило экономке заговорить о Звере, как я тут же непроизвольно дёрнулась, будто меня кто-то ударил. Всё, что до этого внутри меня находилось в состоянии болезненного, ненормального покоя, начало шевелиться, дрожать и колоться. Я подняла взгляд на строгую женщину.

- И? – только и получилось, что выдавить из себя это краткое и задушенное.

- Интересовался вашим самочувствием, - Вера Павловна подала мне ложку. – Я сказала всё, как есть, - ни единой эмоции на лице этой женщины так и не мелькнуло, словно она не человек, а робот.

Мне следовало задать следующий наводящий вопрос, но мне было больно даже словом касаться Зверя. Его ведь сейчас нет и, следовательно, мне нечего бояться, но я всё равно ощущала Кирилла. Сколько прошло времени? Дней пять? А я еще никак не могла избавиться от чувства, что его пальцы на моей коже. Не могла, как бы ни старалась.

- Хозяин велел, чтобы я вас выпустила на улицу, - продолжила Вера Павловна, видимо, догадалась, что со мной сейчас сложно вести диалог.

- Выпустили? – я невесело улыбнулась. – Как собаку?

- Не знаю, я передала то, что мне велели. У нас на заднем дворе есть бассейн с отличным мини-баром и шезлонгами. Если хотите, я открою заднюю дверь, и вы сможете там развеяться.

- Хорошо, - отстраненно ответила я, с одной лишь целью, чтобы меня оставили в покое.

К завтраку я так и не притронулась. Аппетита совсем не было, поэтому через какое-то время Вера Павловна просто молча унесла тарелку на кухню. Чуть позже меня проводили на задний двор и даже разрешили остаться одной. Я осмотрелась по сторонам и заметив камеры наблюдения поняла, почему никто не посчитал нужным установить за мной «живой» надсмотр. К чему он, когда наблюдение и так ведется.

На заднем дворе, действительно, было очень даже хорошо. Я не без опасения прошла к бассейну и присела на выложенную белой плиткой дорожку. Бассейн был очень глубокий, явно не рассчитанный на то, чтобы в нем купались дети или неподготовленные люди. Вообще он больше похож на какой-то профессиональный, если такой существует. Прямоугольный с черными отметками на дне. Хотя, учитывая телосложение Зверя, он, наверное, много времени уделяет своей физической подготовке. Не хочу думать о нем! А уж тем более не хочу вспоминать его тело, каким бы с эстетической точки зрения, оно ни было шикарным и правильно сложенным.

Подняв подол своего простого тонкого черного сарафана до колен, я опустила ноги в прогретую солнцем голубоватую воду. Плавать я не умела и, если честно, даже не пыталась научиться. Так странно, учитывая, что мое имя обозначает «морская». Я люблю природу, люблю море и озера, но только наблюдая за всем этим.

Созерцая за кругами, что расходились по воде от моих движений ногами, я постоянно щупала телефон в небольшом кармане сарафана, преодолевая желание позвонить отцу. Нельзя этого делать, тем более, когда за мной ведется наблюдение. Неужели было бы не проще отнять у меня телефон? Или Зверь надеется на мое послушание? Или ему всё равно? Ослушаюсь его, он сделает так, чтобы больше подобного не повторялось. Я снова ощутила этот отвратительный привкус призрачного права выбора. Вроде бы выбор у меня есть: звонить или нет, но в то же время, его и нет. Меня душила вся эта ситуация, я чувствовала себя птицей в клетке, которая продолжает крыльями биться об железные прутья.

Коснувшись пальцами воды, я тут же отняла руку, ощутив странное колючие нечто, уткнувшиеся мне куда-то между лопаток. Я обернулась, но никого позади себя не увидела. Сложилось такое чувство, будто кто-то смотрел на меня, наблюдал. Может, я только себе это вообразила? Все эти камеры и заточение кого угодно смогут свести с ума. Повеял легкий теплый ветерок. Я вытащила ноги из воды, что-то мне здесь уже перестало нравиться. Лучше вернуться в дом, в свою комнату и не выходить оттуда, пока меня не отпустят.

Я встала, отряхнула юбку сарафана и развернувшись, хотела уже пойти, но вдруг поскользнулась и упала прямо в воду, при этом ударившись поясницей об твердый край бассейна. От испуга я инстинктивно попыталась вскрикнуть, вода тут же попала в легкие, но осознание, что нужно как-то выбраться еще присутствовало, а потом прозрачная вода, будто окрасилась темными чернилами. Я потеряла сознание.

Всё случилось быстро. Эта «чернильная» западня начала превращаться в маленькие пульсирующие точки, которые постепенно рассеялись. Я вдруг ощутила, что моя грудная клетка странно вздымается. Перед глазами всё кружилось и покачивалось, мой мозг пытался определить положение тела в пространстве. В ушах стоял глухой шум, будто я еще находилась под водой.

- Ты меня понимаешь? – слышала я отдалённое и дико злое. Кто-то ругался, буквально сатанел от ярости.

Хоть глаза у меня и были открыты, я даже различала цвета, но собрать воедино всё картинку никак не могла. Она размывалась, распадалась на кусочки, будто мозг еще был не в силах обработать такой внушительный кусок полученной информации. Единственное, что я абсолютно чётко ощущала это: боль в пояснице, неприятное жжение в грудной клетке и пальцы… Чужие крепкие пальцы до боли сжимающие мои плечи.

- Давай, приходи в себя уже, - мне похлопали по щекам.

Я часто заморгала и зашлась в приступе царапающего кашля. Мне показалось, что я сейчас вырву, но вышла только вода, обжигая носоглотку. Тело бросило в дрожь. Судорожно ловя ртом воздух и ощущая, как этот самый воздух мелкими иголочками колется в носу, я, наконец-то, увидела перед собой искаженное злостью и совершенно диким испугом лицо Кирилла.

- Ты меня слышишь? – он сильно тряхнул меня, явно не для того, чтобы я окончательно пришла в себя. Скорее от злости, даже подумалось, что от бессилия.

- Слышу, - невнятно ответила я, всё еще пытаясь как-то справиться с удушливым кашлем, от которого жжение в груди разгоралось лишь сильнее.

- Ты что, мать твою, с ума сошла? – черные, полыхающие жутким гневом глаза, будто ножами впились в меня. Сейчас мне было трудно что-то нормально анализировать, но я всё равно упорно не понимала, почему он так злится?

Я же не нарочно. А даже если и так, то что с того? Ну умерла бы, ну прикопали где-нибудь в посадке. Разве что-то изменилось бы для человека, который несёт с собой смерть? Кирилл ведь бандит, а быть бандитом и не совершать убийства – практически невозможно. Я точно не знала, чем именно Зверь занимался, но очевидно, что ничем хорошим. И вдруг его злит то, что он едва не стал свидетелем еще одной смерти. Странный…