– Ушел в деревню, – ответил Джесс. – Якобы купить что-нибудь поесть. Мне кажется, ему нравится ходить пешком; иначе он, скорее всего, просто «создал» бы пищу, как ты сказала. Большую часть дней его нет здесь до обеда.

– Большую часть дней? – повторила Люси. – Ты сказал, что я была без сознания несколько дней. Сколько именно?

– Сегодня пятый день нашего пребывания тут. Малкольм воспользовался своей магией и определил, что ты в безопасности и что тебе просто требуется естественный отдых. Длительный отдых.

– О. – Люси в тревоге принялась ходить взад-вперед. – Наверняка мои родные будут нас искать – они захотят узнать, что со мной случилось, они ужасно рассердятся на меня… И на Малкольма… Нам надо придумать какой-то план…

Джесс нахмурился.

– Им нелегко будет нас найти. Дом защищен мощными чарами, которые нейтрализуют действие Отслеживающей руны и, я полагаю, прочей магии.

Люси собралась было объяснить, что она знает своих родителей, что их не остановит такая мелочь, как мощные чары, и они обязательно ее найдут; но в этот момент из-за угла вышел Малкольм. В руке он держал прогулочную трость, под сапогами скрипел подмерзший песок. Одет он был в то же самое белое дорожное пальто, в котором она видела его в последний раз, в Святилище Института. Тогда он был рассержен; тогда еще Люси подумала, что он испугался того, что она сделала. Сейчас у чародея был просто усталый вид, одежда и волосы были в беспорядке – она не ожидала увидеть его таким.

– Я же вам говорил, что у нее все будет хорошо, – обратился он к Джессу. Потом взглянул на кучу дров. – Отличная работа, – добавил он. – Если будете продолжать в том же духе, с каждым днем будете становиться все сильнее.

Итак, чародей поручил Джессу колоть дрова прежде всего потому, что заботился о его здоровье. Это было вполне понятно. Несмотря на то что его тело законсервировали при помощи чар, оно, естественно, было ослаблено после семи лет неподвижности. Конечно, юноша не все время лежал неподвижно – Велиал вселился в тело Джесса, воспользовался им как марионеткой, заставлял его бродить по Лондону, заставлял его…

Но Люси не желала думать об этом. Все это осталось в прошлом, когда душа Джесса не была прочно связана с телом, не могла ему приказывать. Сейчас все изменилось.

Джесс осмотрел груду круглых чурбанов.

– Думаю, еще полчаса, самое большее, и я с этим покончу.

Малкольм кивнул и повернулся к Люси. Его взгляд показался девушке каким-то пустым, обращенным внутрь; в душе у нее шевельнулось беспокойство.

– Мисс Эрондейл, – произнес он. – Могу я побеседовать с вами в доме?

– Итак, этот лист я обработал раствором нашатырного спирта, – говорил Кристофер, – и при поджигании с помощью стандартной огненной руны… Томас, ты меня слушаешь?

– Я весь внимание, – воскликнул Томас. – Необыкновенно интересно.

Они находились на цокольном этаже дома Фэйрчайлдов, в лаборатории Генри. Кристофер попросил Томаса помочь с новым проектом, и Томас с радостью ухватился за возможность отвлечься.

Кристофер поправил очки, сползавшие на кончик носа.

– Я вижу, ты не уверен в том, что огонь в данном случае необходим, – заметил он. – Но, как тебе известно, я внимательно слежу за научными достижениями простых людей. Сейчас они разрабатывают способы отправки сообщений на большие расстояния; сначала они пользовались металлической проволокой, но недавно был изобретен беспроводной способ связи.

– Но какое отношение все это имеет к твоим экспериментам по поджиганию разных предметов? – спросил Томас – по его мнению, очень вежливо.

– Если выражаться доступным языком, простые люди пользовались теплом при разработке большей части своих технологий – электричества, телеграфа. А мы, Сумеречные охотники, не можем отставать, Томас. Не годится, чтобы их техника давала им могущество, недоступное нам. В данном конкретном случае, они могут отправлять сообщения на дальние расстояния, а мы… как видишь, не можем. Но если у меня получится применить для этой цели руны – смотри, я опаляю край пергамента огненной руной, складываю его, наношу Метки, руну Коммуникации сюда, а руну Меткости – сюда… и сюда…

Наверху звякнул дверной колокольчик. Кристофер не обратил на это внимания, и Томас подумал, что, может, ему следует подняться в холл и впустить посетителя. Но после третьего звонка Кристофер вздохнул, отложил стило и пошел к лестнице.

Томас услышал, как открывается входная дверь. Он не собирался подслушивать, но потом до него донесся голос Кристофера.

– О, здравствуй, Алистер, должно быть, ты пришел к Чарльзу. Думаю, он наверху, в своем кабинете.

И Томас почувствовал, как его желудок ухнул куда-то вниз, как морская птица, устремившаяся к волнам за рыбиной. (В следующую секунду он пожалел о том, что ему не пришло в голову сравнение поизящнее, но ведь человек либо наделен поэтическим даром, как Джеймс, либо нет.)

Ответ Алистера прозвучал приглушенно, и Томас не разобрал слов. Кристофер откашлялся и произнес:

– О, прошу прощения, я просто был внизу, в лаборатории. Я сейчас работаю над одним новым, очень перспективным проектом…

Алистер перебил его. Томас гадал, упомянет ли Кристофер о том, что он, Томас, тоже находится в доме. Но друг произнес лишь:

– Мэтью все еще в Париже, насколько нам известно. Да, я уверен, что Чарльз не будет против твоего визита…

Птица в желудке Томаса шлепнулась на воду и издохла. Он оперся локтями о рабочий стол Кристофера и постарался дышать очень медленно. Ничего удивительного. Во время их последней встречи Алистер совершенно ясно дал понять, что между ними ничего не может быть. И главной причиной разрыва стали напряженные отношения между ним и друзьями Томаса, «Веселыми Разбойниками», которые терпеть не могли Алистера. И на то были основания.

На следующее утро после того разговора Томас проснулся с четкой мыслью: «Мне пора – давно пора – рассказать друзьям о своих чувствах к Алистеру. Возможно, Алистер прав, и ничего не выйдет – но если я не попытаюсь, тогда не останется даже самой крохотной надежды».

Он собирался осуществить свое намерение. Он поднялся с кровати с твердой решимостью сделать это.

Но потом он узнал, что Мэтью и Джеймс ночью уехали из Лондона, и серьезный разговор пришлось отложить. Кроме того, выяснилось, что не только Мэтью и Джеймс покинули город. Судя по всему, Корделия с Мэтью отправились в Париж, а Джеймс с Уиллом помчались искать Люси. Томасу рассказали, что Люси взбрело в голову навестить Малкольма Фейда в его коттедже в Корнуолле. Кристофер, очевидно, спокойно принял все это к сведению и не стал задавать вопросов; у Томаса же