Женщина в черном казалась значительно моложе матери, и ее рука непринужденно лежала на плече Сюзанны. Этот жест собственницы, а также взгляд девушки насторожили Франческу: в них было что-то странно знакомое.

Франческа подошла к модельерше, беседующей с ее спутницами:

— Рената, я нашла тут одну мамину фотографию. Когда она была сделана, синьорина?

Рената взяла у Франчески альбом. В тот же миг в соседней комнате послышались быстрые шаги, замершие в глубине дома. Модельерша побледнела и через силу улыбнулась.

— Эта ужасная фотография, — сказала она, — сделана на дурацкой костюмированной вечеринке. Сама не знаю, зачем я хранила ее все эти годы. — Рената захлопнула альбом и положила его на стол. — Когда-то, дорогая, у меня было много прекрасных фотографий твоей матери. Однако сейчас уже поздно, и я очень устала.

— Ну пожалуйста, прошу вас, — взмолилась Франческа, — только объясните мне, кто спутница мамы. Мне почему-то очень знакомо ее лицо.

— Прошло столько лет, contessina. Эта женщина… она просто случайная знакомая графини. Я совсем не помню ее. — Рената позвала помощницу. — Убери эти ткани, Мария. — Потом обратилась к гостям: — В ближайшее время я наведаюсь в палаццо Нордонья и сделаю примерку, — пообещала она, настойчиво подталкивая девушек к двери.

Франческа подумала, что, посмотрев на фотографию еще пару минут, она непременно узнала бы спутницу матери.

Тони сочла, что их слишком быстро, почти грубо выпроводили из дома. Недаром Карло так сдержанно отзывался о Ренате, словно она внушала ему какие-то опасения.

Они миновали знаменитый собор Сан-Марко и переходили площадь на берегу лагуны, когда Франческа, подняв голову, увидела в вышине, на верху колонны крылатого льва.

— Жози, вон он, лев! Мой любимый, тот самый, о котором я тебе рассказывала.

— Конечно, — пояснила Тони, — крылатый лев с пьяцца Сан-Марко возносит на небеса чистые души праведников, умерших в Венеции.

Франческа радостно рассмеялась:

— Он летает только по ночам. Мама когда-то рассказывала мне эту легенду.

На нее снова нахлынули воспоминания о Сюзанне и детстве. Жаркий полдень, она сидит с матерью в открытом кафе, ест шоколадное мороженое, смотрит на крылатого льва, пытаясь вообразить, как он летит к луне. «Интересно, во время полета он вытягивает огромные лапы вперед или поджимает их? — размышляла девочка. — А где он держит душу умершего — на спине?» Франческе хотелось забросать мать вопросами, но Сюзанна, как обычно, сидела, откинувшись на спинку кресла, чуть щурилась от солнца и задумчиво курила, погруженная в грезы, и девочка не стала ей мешать. В тех редких случаях, когда Франческа бывала наедине с матерью, она ощущала тесную внутреннюю близость с ней.

Девушки зашли на калле Валларессо, где Жози нашла себе подходящее платье. Венецианцы, любящие и ценящие красивую одежду, считали узкую улочку между баром «Гаррис» и отелем «Монако» на берегу Большого канала сердцем города. Самые изысканные магазины Европы представляли здесь свои товары. Мрачное настроение Жози улетучилось окончательно, когда они отведали в уличном кафе Флориана вкуснейшие «тортеллини». И она, и Франческа прилипали к витринам магазинов, словно дети в зоопарке. Однако у дверей Миссони Франческа нерешительно замешкалась.

— Ну же, смелее! — Антония подтолкнула ее вперед. — Здесь, в Венеции, у тебя должен быть подобающий гардероб. Граф хотел бы гордиться тобой, и, думаю, он с радостью заплатит большие деньги за твои покупки. — Сначала Антонии нравилось, что Франческа не избалована, но теперь робость девушки начинала раздражать ее. Неумение юной графини брать то, что принадлежит ей по праву, просто невероятно! Сама Антония, принадлежавшая к среднему классу, даже в детстве ценила себя выше, чем взрослая Франческа.

При поддержке Жози Антония уговорила Франческу купить юбку от Миссони и свитер из красивой золотистой пряжи, удачно оттенявший цвет ее волос. В другом магазине они приобрели для Франчески несколько хлопчатобумажных платьев на каждый день. Стоило Тони предъявить карточку графа, как продавцы выражали готовность доставить коробки с покупками до канала, где девушек ждала гондола Нордонья. Между тем Жози перебирала платья, одно другого экзотичнее — из атласа с блестками и вышивкой, не зная, какое из них подойдет для бала. Антония с трудом сохраняла серьезное выражение лица, когда Жози выплывала из примерочной в очередном облегающем одеянии до пят, усыпанном переливающимися бусинками венецианского стекла.

— Замечательно, Жози! — восклицала Франческа.

— Слишком вызывающе для бала в доме графа, — возразила Тони.

— Следующее, пожалуйста, — просила Жози.

— Надеюсь, ты не собираешься примерить все платья в магазине, Жози? — спросила Антония.

— Конечно, собираюсь. Ведь бал — мой единственный шанс сыграть роль принцессы.

— Ну, тогда я отведу тебя в магазин, где ты обязательно найдешь то, что нужно, — предложила Тони.

Этот магазин торговал в основном вечерними платьями, но оказался умопомрачительно дорогим. Когда Тони предъявила кредитную карточку Карло и сообщила, указывая на Жози, что хочет приобрести для нее бальное платье, продавец принял молодую красавицу за дочь графа Нордоньи.

— Графиня Нордонья, я глубоко польщен тем, что вы решили купить платье у нас. К вашему балу готовится вся Венеция! Che onore![11]

Жози и Франческа переглянулись. Мулатка вскинула брови и надменно произнесла:

— Да. Я пригласила всех друзей, поэтому, разумеется, мне нужно самое лучшее платье из тех, что у вас есть.

Продавец, ничего не заподозрив, проворно скрылся за полками и вскоре вернулся с красивым белым платьем. Жози бросила на платье презрительный взгляд.

— Слишком блеклое и неинтересное, — проговорила она, старательно скрывая свой протяжный багамский акцент.

— Но графиня… вас впервые представят обществу, таков обычай…

— Покажите мне что-нибудь красное.

— Но, contessina, вы же не хотите на первый бал…

— Красное, — потребовала Жози.

Ошеломленный продавец исчез и вскоре появился снова с шелковым малиновым платьем и с опаской предложил его вниманию Жози. Глубокий тон подчеркивал красоту смуглой бархатистой кожи девушки. Покрой платья был романтичным и смелым, плотно облегающий лиф декорировала гофрировка вокруг декольте, широкие рукава сужались к запястьям.

— О, Франческа! — воскликнула Жози, вмиг позабыв, что ввела в заблуждение продавца. — Ну разве не потрясающе? — Она держала платье перед собой на вытянутых руках. — Я никогда не видела ничего подобного!

Продавец, насторожившись, посмотрел на нее так, словно боялся, как бы она не украла этот наряд. Он даже попытался завладеть платьем, но Тони остановила его. Платье оказалось немного дороже, чем она рассчитывала. Впрочем, Карло не давал никаких указаний на этот счет. Однако Тони, увидев, как Жози кружится в обновке перед зеркалом, не решилась отказаться от платья. Покупку завернули и отправили к гондоле.