— Двести восемь и сто семьдесят, — не без гордости ответил урланец, указав на мужчину лет сорока интеллигентной наружности и молодого парня. Еще была девушка с базовым интеллектом в сто пятьдесят две единицы, и молодые ребята, похожие друг на друга, с индексом в сто тридцать восемь и сто сорок пять.

— Пси-активные есть? — жадно поинтересовался вивисектор.

— У этого, — пнул парня конвоир, — но слабый, такой показатель даже в идентификационную карту не вносится. Пока что у Ри, — кивнул в мою сторону,

— лучший результат.

— Лучший? — утконос скривился, — жалкий «С-5», по-твоему, лучший? Да еще с низким интеллектом?

— Но сеть-то ты ей установил приличную, и импланты. Значит, это мясо дороже остальных? — ухмыльнулся Рах-ку, — да и за пределы лаборатории не выпускаешь. Аппетитная у нее за...

— Пасть закрой! — рявкнул Дак, а я невольно втянула голову в плечи. Хотела бы совсем испариться, чтобы поменьше внимания обращали, но куда там? Этот урланец уже раздел похотливым взглядом и. предвкушал новое развлечение?

— Да, ладно тебе защищать поганое мясо, док! Она же не в твоем вкусе. Хочешь, быстро ее обломаю и научу покорности? Говорят, пси весьма жаркие в постели.

Да я же не сопротивляюсь, выполняю, что требуется! — во рту пересохло и по спине пробежал холодок, руки затряслись от страха. Лисар поделилась, кто переусердствовал в ее наказании.

— Тебе что, свежака мало? Там же новую партию привезли, и среди них полно пышек, — фыркнул Дак, — а после рабыню лечить придется, картриджи тратить.

— Я оплачу, — гулко сглотнул урланец, — это последний улов, ты же знаешь. Пять гиперпрыжков, полгода в полете, мяса мы набрали с излишком, чтобы не скучать это время. Но сам понимаешь, больше половины сдохнет в первую же неделю, пока парни отрываться будут. И потом... эту я еще не пробовал. А взамен поделюсь нат’хами, остался у меня пакетик урланской дряни.

— Нат’хами, говоришь? — вивисектор закусил губу, задумался на миг, оценивающе посмотрел на меня, что-то прикинул в уме, — согласен. С Ри не убудет, но только не во вред работе! Я дам пропуск в жилой отсек после отбоя. И ты сразу оплатишь десять картриджей! — поставил условие, ответом на которое был очередной хмык. Урланец на секунду замер, расфокусировав взгляд. — Двадцать? — видимо, Даку пришли деньги.

— Авансом! — подтвердил Рах-ку и подмигнул мне, — до встречи, Ри.

Я дрожащими пальцами активировала на панели медкапсулы сканирование очередного пациента. В голове не укладывалось, с какой легкостью Саймон разрешил попользоваться мной этому уроду. Умолять вивисектора бесполезно, это еще в первый день усвоила. А он, к тому же получил плату и заключил сделку.

О, господи! Что меня ждет? — содрогнулась и. промахнулась с выбором функций. Слезы на миг застили глаза, изображение раздвоилось, и я нажала не на ту строчку. К счастью, оплошность мелкая, легко ее исправила, Дак даже не заметил. А вот я. до самого вечера не находила себе места.

Пробуждение новых товарищей по несчастью прошло мимо меня. Кажется, парней лин Саймон неоднократно учил вежливости и правилам поведения. Девчонке тоже досталось. Ошейниковая терапия очень действенная, враз приучает к покорности. Ну или приводит к смерти, как успела убедиться не так давно. Имена рабов я слышала, нейросеть записала их в память, но в голове эта информация не задержалась. И только когда дичайший удар током скрутил тело и бросил на пол, будто протрезвела.

— Хватит спать, Ри! — процедил утконос, — если сейчас же не соберешься, я тебя не только Рах-ку на потеху отдам, а через отряд абордажников пропущу. Если загубишь хоть одного раба, так и сделаю. Поняла?

— Да, лин Саймон, — пискнула, прекрасно понимая, что Дак не шутит и действительно выполнит обещание. — Я не подведу.

— Знаю, — ухмыльнулся урод, — и, если не хочешь, чтобы с потрохами продал тебя урланцу, будешь делать, что скажу.

— Зачем вам это? — вопрос вырвался раньше, чем успела прикусить себе язык. Сжалась, в ожидании наказания, но его почему-то не последовало.

— А затем, — вивисектор ухватил меня за подбородок и вынудил смотреть ему в глаза, — чтобы знала свое место и никогда не забывала, что ты — ничтожество! Рабыня, которой без труда найду замену, несмотря на любые средства, что в тебя вложил. — С силой оттолкнул, так что ударилась затылком об стойку для медкапсулы. Я лишь ойкнула, схватившись за место ушиба, и промолчала. Что тут скажешь, когда ненависть пропитала каждую клетку?

А вечером, после отбоя, в каюту завалился урланец. В легком комбинезоне и без горы оружия, с которым обычно не расставался. Впрочем, нет, прихватил с собой дубинку, очень похожую на те, что использовали земные полицейские. Но только с виду, когда Рах-ку ткнул палкой в живот и меня прострелил слабенький разряд тока, я поняла, настоящий кошмар только начинается.

— Раздевайся! — приказал мужчина, и я дрожащими пальцами вцепилась в застежку рабского комбинезона. — Поживей! — прикрикнул и ударил по рукам. На мгновение потеряла в пальцах чувствительность, а потом, превозмогая боль, дернула дурацкий замок. Еще и еще раз. Наконец, тот поддался, и одежда упала под ноги.

Смущенно прикрыла интимные части тела, сгорбилась, испытывая мерзкое чувство унижения, пока эта тварь на меня глазела. Тычком в плечо, он заставил повернуться спиной. Ладно, хоть не бил пока, но шумное сопение позади не предвещало ничего хорошего. Урланец отложил дубинку в сторону и прижался ко мне, давая прочувствовать, как сильно возбужден и жаждет удовольствий. Затем схватил за шею, с размаху припечатал лицом к кушетке и тут же, на сухую, ворвался в меня, причиняя боль. Орган у Рах-ку был гигантских размеров, будто не член засунул, а руку, сжатую в кулак. Мою, конечно, его бы кулак точно во мне не поместился, сразу разломил надвое. Но и этого хватило с лихвой, чтобы из глаз брызнули слезы, а из груди вырвался болезненный всхлип. Рах-ку впился ладонями в мои ягодицы и принялся вбиваться с бешеным упорством отбойного молотка. Пару минут — не больше, и урод разрядился, выплеснув лавину спермы. Обмякший член выскользнул из меня, а мужчина, направляя его рукой, размазал влагу по промежности. И эти его маневры в районе заднего прохода заставили сжаться, как пружину, в ожидании новой порции боли и унижений. Для меня даже мысли о таком способе были отвратительными и противоестественными, а этого гада, похоже, только такое и возбуждало. С ужасом поняла, что его плоть вновь тверда и готова к соитию.

— Нет, пожалуйста! Не надо! — всхлипнула, умоляя урланца остановиться.

Но мерзкая сволочь будто бы ждала этого, нагнетая страху и заставляя сжаться. Я задергалась, пытаясь вырваться из стальной хватки. Но вместо этого меня со всего маха припечатали ладонью по ягодице. Я взвизгнула, но тварь заткнула мне рот, наступив босой ногой на лицо и перекрывая доступ кислорода. Места в моей крохотной каморке было мало, только кушетка и помещалась. Урланец заполонил собой все пространство и, казалось, места для двоих тут не осталось. Только у гада, похоже, большой опыт по использованию таких помещений. Он так и расположился чуть сбоку, одной ногой вжимая мою голову в кушетку, а другую используя как опору. Я же стояла на коленях, выпятив задницу, по которой то и дело получала ощутимые шлепки. Мучитель развернул меня к себе, двинул по коленям, чтобы ноги разъехались как можно шире, и рывком вошел сзади. Я захлебнулась криком от захлестнувшей изнутри боли и дикости происходящего. Уверена, разрывы внутренних тканей мне обеспечены. Но это мельком пронеслось в голове, потому что меня затопило саднящее невыносимое отчаяние, а этот урод задергался, вбиваясь все глубже и сильнее. В какой момент я потеряла сознание, даже не поняла. Оно то возвращалось, то я вновь впадала в беспамятство, тогда как эта мразь упивалась моими страданиями и криками, и подстегивала электрошокером, если вдруг эти крики затихали.