Со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Неизвестно, как на это отреагируют парни или Багиров, если заметят мои старания. С другой стороны, мне теперь тут жить… и спать на одной постели с двумя мужиками. Так и хочется стукнуть себя раскрытой ладонью по лицу и покачать удрученно головой. Видела бы меня тетя…

Убила бы!

Напоминаю себе, что эта жертва не напрасная. Ладно, ночью разберемся, кто и где будет спать, а пока:

— Где у вас тут медкабинет? — может, там есть какая-нибудь кушетка, лягу на ней.

— Какой медкабинет, Аля? — глаза Стаса полезли на лоб. Я явно недопонимала, куда попала, судя по выражению его лица. — Этот дом нам предоставил местный военачальник. Хозяин с семьей уехали после первых обстрелов. Когда город заняли, нам нужно было где-то остановиться. Мы тут друг на друге спим. Есть кухня. Туалет. Душ – бочка с водой на улице, потому что в ванную комнату прилетел снаряд. Медик наш хранил все запасы в рюкзаке, если кого-то подлатать приходилось, то это где придется. Сегодня мы здесь, а завтра в другом месте. Куда пошлют, заранее не знаем. Мы тебе освободим несколько полок, разложишь аптечку и свои вещи.

Мои ожидания и реальность – разные вещи. Разочарование, неприятие ситуации. В такие моменты хочется спрятаться, поплакать. Выхода нет. Уехать обратно? Придется признаться в обмане, но на меня там ставки делают, не подводить ведь мужиков…

— Пока Багир спит, сваргань что-нибудь поесть, — встрял в разговор все еще обиженный Леха. Прозвучало это так, будто от меня больше нет никакого толку. — Кухню тебе Стас покажет.

— Точно, давно мы нормальной еды не ели, — Стас попытался сгладить обстановку, но меня тон Лехи все равно задел.

Почему мужчины думают, что если ты женщина, то обязательно должна уметь готовить? Отвернувшись от них, принялась снимать броник. Ребята уже успели снять обмундирование. Как только положила его на тумбу, вздохнула с облегчением.

Такая легкость.

Как же хорошо.

Как мало надо для счастья…

Прятаться в спальне не было смысла, тем более Лешка собирался ложиться спать. Скинув берцы, принялся раздеваться…

Отвернулась, когда он снял китель и принялся за штаны. Поправив покрывало, развалился поверх него в одних трусах. Стас внимательно наблюдал за моим смущением. Да, да, я не готова к такому соседству! Решила пока сбежать в душ. Кухня подождет.

Душ, как Стас и говорил, находился во дворе. Какие-то металлические балки были сложены так, чтобы сверху можно было поставить бочку, хотя это скорее небольшая цистерна, которую наполняют водой из шланга.

«Душевая комнатка» из пластика. Вместо двери кусок непрозрачного целлофана. Вроде сквозь него ничего не видно, но настолько короткий, что можно будет рассмотреть мои ноги до самых бедер. А если кто-то заглянет? Выхода не было, я вспотела так, что мне плохо станет, если не приму душ.

— Ты искупайся, я посторожу, — кивнул в сторону «сооружения». Видя разочарование на моем лице, негромко поинтересовался: — Ты чего?

— А раздеваться где?

Стас задумался, а я про себя продолжила:

«Вот неужели легче было построить вот это, чем отремонтировать ванную комнату?»

— У меня шлепки белого цвета, — озвучиваю мысли, которые взрывают мою голову. Надо было брать синие, но мне покрасивее подавай, а не практичнее. Шлепки у меня в размер – тридцать седьмого. Для мужчины маленький. Берцы на размер больше, а я сама мелкая. Поэтому, наверное, нестандартный для мужчины размер ноги не сильно бросается в глаза. Не продержусь. На всех фронтах засада! Даже нижнее белье сушить негде!

Нужно идти сдаваться.

Но ведь парни в меня верят.

— Покараулишь ночью? Я лучше схожу в душ, когда все будут спать.

Чтобы Стас не хмурил брови, пришлось подробно обрисовать ситуацию....

— Иди, сложи сменку в пакет, а я пока что-нибудь придумаю с дверью.

Не время спорить. Искупаться-то хочется. С пакетами Стас хорошо придумал. Не будет же Багиров в них заглядывать. Натягиваю на лицо шарф, опускаю кепку на глаза и спешу наверх. По дороге, как назло, врезаюсь в высокого парня, которого не заметила. Выбиваю у него из рук бутерброд с толстым слоем масла, который, повинуясь закону бутерброда, а также закону подлости, летит маслом вниз.

— Извини. Я уберу, — спешу все исправить. Это чисто женское поведение, но я не знаю, как в такой ситуации повел бы себя мужик. Хорошо, что этот парень знает, что я девушка. Он был в числе встречающих.

— Иди, я сам уберу, — наклоняясь и поднимая хлеб. Масло по полу так и осталось размазанным, но он ведь обещал убрать.

Тихо прокралась в спальню. Леха спал. Вытащила рюкзак в коридор, чтобы собрать вещи. Запасной пакет беру с собой, сложу туда берцы и форму.

Резкий грохот внизу, от которого я дернулась, разлетается эхом по всему дому. Грохот сопровождается громким криком и отборным матом…

Алеста

Мат, конечно, режет слух, но если представить, что там кто-то разбился, то брань оправдана. Я не успеваю подняться с пола и броситься на помощь, следующие две секунды стали катастрофой. В этот момент перед моим лицом распахивается сначала одна дверь…

Успеваю увидеть немного: волосатые ноги, черные боксеры, в которых у мужика почему-то очень тесно. Не успеваю проанализировать увиденное, потому что нужно успеть отскочить к стене. Мужик в черных трусах вниз не смотрит. Не видит ни меня, ни рюкзак, ни разобранных вокруг вещей. Он летит спасать мир. Спотыкаясь о мой рюкзак, летит вперед и со всего маху впечатывается лицом в резко открывшуюся вторую дверь. Откуда мог выйти только Леха…

Леха тоже летит. Раздается очередной грохот. Из-под Лехи вылезает Багиров и, нецензурно выражаясь, ищет взглядом виновника всего этого кошмара.

Хочется стать незаметной и вообще исчезнуть. У Багирова разбита губа, из носа течет кровь. Леха стонет. Они зло смотрит на меня.

Внизу мужики кричат, спорят. Все плохо. Все очень-очень плохо. Леха хочет меня прибить. Поднимается, растирает локти. Багиров уже на ногах.

Смотрю на голого мужика, мысленно отмечаю плюсиком каждую рельефную мышцу. Все тело можно разрисовать этими плюсами. Леха тоже хорош, но он чуть выше, худее и более долговязый.

Вот спрашивается, чем я занимаюсь? Это все от стресса. От стресса и от страха лезет ерунда в голову.

— Что здесь?.. — вспоминая мою мать, требовательно задает вопрос. В двух словах не опишешь, что виной травмы части отряда является всего лишь один слабый медик.

Багиров отводит от меня взгляд. Дышать стало чуть легче, но только до тех пор, пока я не проследила за его взглядом. Вот как?! Как он умудрился ударить рюкзак так, чтобы выбить из бокового кармана коробку с тампонами? Наверное, только идиот не поймет, что в желто-оранжевой упаковке не конфеты.