— Но он не делится!

— А почему он должен делиться? — я никак не мог понять их логики.

— Но ты же сам ему приказал…

— Стоп, стоп, стоп! Я ему приказал следить за тем, чтоб все остальные были сыты, накормлены, напоены, умыты. Как он этого будет достигать — я не обговаривал. И приказа отдать всё, что у него есть — тоже не было. Давайте еще раз. Он остальных кормит?

— Да, но…

— Может он им мало дает? Они недоедают?

— Да нет, вроде нормально, но сам-то жрет с тушенкой…

— Я это уже понял. И что? Его тушенка- он и ест. Нас это совершенно не касается. Он же ее не у нас украл? Так что имеет право.

— Но все равно, это как-то…

— Так, давайте все успокоимся и я вам лучше байку расскажу. С намеком. Чтоб вы поняли мое отношение к этой ситуации. Она, конечно, с матом, то так оно даже лучше. Сочнее и лучше усвоите.

— Ну давай.

— Короче, это что-то вроде переписки Петра Первого и Меньщикова. Письмо первое, От Петра к Меньщикову:

"Шлю тебе сто тыщ рублей

На постройку кораблей.

Как получишь дай ответ:

Начал строить али нет?"

Письмо второе. Ответ Меньщикова Петру Первому:

"Из ста тыщ мы девяносто три

ПропилИ и прое..И.

Дай нам Царский свой Совет:

Все же строить али нет?!

Письмо третье. Ответ Петра первого Меньщикову:

"Воля царская моя

Не хочу знать ни х. я!

Где пилИ, кого е. И

Но чтоб БЫЛИ корабли!!!"

Стоят, глазами хлопают. Думают. Главную мысль из частушек нашли и теперь переваривают.

— То есть, ты хочешь сказать, что он все правильно сделал?

— Нет! — довольно резко перебиваю я. — Не всё. Но в рамках поставленной задачи он всё выполняет, и, потому, его личные качества в расчет приниматься не будут. Да, мне тоже он неприятен. Но он справляется со своей задачей! А если мы отберем у него то, что он сумел набрать в магазине, то мы будем куда хуже его самого. Это его тушенка! И он может делать с ней всё что хочет.

Стоят, сопят. Умом мои доводи понимают, а нутром… Ну как же. Есть наши, и есть не наши. Наши — это Андрюшка. А Толстый с остальными не наши… А тут Андрюшка, или, скорее всего, одна из девчонок этих, что вчера сбежали, Ксюша и Оксана кажется, пожаловались, что их обижают и всё. Взыграло ретивое… Наших притесняют! И, главное, не объяснить же, что Толстый тоже наш! Они это и так знают… Умом. А внутреннего согласия нет. Ничего. Притрутся.

— Надеюсь, вы не стали делать никаких опрометчивых поступков?

Засмущались. Отводят глаза.

— Так… Честно говорите!

— Ну-у-у… Это — Эльба упорно смотрит куда-то в угол, по капле выдавливая из себя признание. — Так, только… Подзатыльник ему отвесила.

— И всё?

— Ну-у-у… Да. И еще сказала, чтоб всех остальных тоже тушенкой кормил.

— Зря. Значит так. Сейчас поедешь обратно и скажешь, что он может распоряжаться тушенкой по своему усмотрению.

— Вот еще! — аж вспыхнула вся.

— За свои косяки нужно отвечать. Я же тебе буквально пару часов назад объяснял, что ты не лезешь в его дела! Ты смотришь только то как он выполняет наказ. А ты, по своей бабской натуре, полезла не в свое дело! Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? Собирайся. Едешь сейчас же. И я с тобой. Как гарант, что ты все поняла.

На Эльбу было больно смотреть. Огромная деваха съежилась, словно ее ударили. Того и гляди заревет. У баб это быстро…

— Так никак пока не поехать — пришел ей на помощь Рыжик, тоже заметивший ее состояние — Мы же привезли всего кучу. Два телевизора, две стиралки, DVD-магнитофон, Кассетный видик…

— Так почему вы все ещё тут, а не разгружаете это все? — перевожу взгляд на него и давлю взглядом. Ты, сдается мне, тоже не просто рядом стоял, когда Эльба подзатыльник отвешивала. Точно. Заюлил и тут же сбежал.

— Настя, — я повернулся к помалкивающей девчонке, — помоги мне собраться…

Я не стану описывать наш короткий рейд в СМП. Чего там особо рассказывать-то? Ну не смаковать же подробности, как я ломал в психологическом плане Эльбу. Но выход этот был нужен.

Во-первых — да, щелкнуть по носу чуток занесшуюся девушку. Показать кто тут самый главный. Пусть я и в таком плачевном состоянии. Все равно я тут командую и решаю. (Никогда бы не подумал, что буду переживать, за место в иерархии. А тут, нате вам — полезло что-то изнутри. Что-то темное. Звериное. Но ощущающиеся — единственно правильным.)

Во-вторых, мне было нужно проверить границы своих возможностей. А что? До сортира же сам хожу уже, вот и выезд выдержу. Ну что сказать? Выдержал. Хотя и едва-едва. Вот, вроде, ничего особого и не делал. Дойти до машины, да там на месте еще чуток пройти. А потом, все то же самое в обратном порядке. А такое ощущение, что я марафон пробежал. Когда вернулся — весь мокрый был, хоть выжимай.

В-третьих, проверить чему Эльба научилась в вождении авто. Ну что, прогресс есть. Он очевиден. С нуля же начинала. А теперь управляет не хуже чем Даня в начале нашего знакомства. Нормально. Побольше практики и будет летать.

Ну и, в-четвертых, действительно восстановить справедливость с этой тушенкой. Это действительно его запасы. Это мы живем. считай, одной маленькой коммуной. Да и то… Рыжики отдельно, Даня-Аня отдельно, Таня с детьми отдельно… И у каждого же есть свой небольшой запасец продуктов. И я же на него не претендую! Хоть и подкармливаю их по вечерам со своего большого запаса.

Частная собственность будет всегда. Пещерный коммунизм возможен только в самых малых группах. Типа доисторического племени. И со временем он все равно отмирает. Это самая низшая ступень развития. А я очень не хочу падать на самое дно. Повыше бы где-нибудь зацепиться. Так что частную собственность надо привечать. Как и торговлю. Хотя бы банальную меновую.

Ну и, наконец, в-пятых, это банальная демонстрация флага, так сказать. Я должен был показаться Толстому. Продемонстрировать, что жив и относительно здоров. Что раны мои не так серьезны, как он думает. Вот даже заявился восстановить справедливость.

Я ничего и не говорил. Все мои силы уходили на то чтоб стоять, не особо шатаясь. Ладно, хоть ноги целые. А калечные руки я, по-наполеоновски, скрестил на груди. Так и левую не видно, что она чуть ли не плетью болтается, и палец на правой