Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что? — я начинал закипать от бешенства.
— Патрон… В печку… — конкретно перепугалась девочка, — бабахнуло крепко. Печка-то выдержала, только вот изнутри столб огня и дыма, вперемешку с золой и не прогоревшими дровами, шибанул. И, ему же — в лицо.
— Что с ними? Серьезно? — это уже у Малинки интересуюсь.
— Глаза я ему от золы промыла. Глаза — целые. А так, пара ожогов да несколько заноз. Сейчас все обработаю.
— Добро. Занимайся. — поворачиваюсь опять к Тане — С детьми кто остался?
— Там Аня. Я мальчика скорее сюда привела. Он не видел же ничего. Я сейчас обратно побегу.
— Подожди. Сначала найди где наши на машинах занимаются и сюда их всех. Бегом чтоб. А потом — к детям. Иди!
— Хорошо…
Долго ждать их не пришлось. Видать недалеко отсюда занимались. Вскоре Эльба вместе с мальчишками ввалилась в палату, в которую я вернулся, и пытался разговорить молчаливую девочку. Бесполезно. Молчит. Тоже травма, надо полагать психологическая.
Тяжело посмотрев на вошедших я спросил:
— В курсе уже?
Парни сопят виновато, глаза отводят. А Эльба не поняла еще, смотрит возмущенно.
— Да. Слышали уже. Да он — вообще бестолочь…
— А ты? — негромко так спрашиваю.
— Что?
— А Ты — не бестолочь?!!! — не повышая голоса, но усиливая накал я чуть ли не орал уже на нее. Шепотом. — Почему патроны, которые у нас на вес золота, валяются без присмотра? «Заходи, бери кто хочет». Почему они не заперты были?
— Ну-у-у…
— Баранки гну!… Знаешь, Эля, у меня сейчас дикое желание отобрать у тебя ружье и никогда больше его не доверять. Поставить вон Даню старшим над обороной.
— Да я… — вспыхивает девчонка.
— Но ты спасла мне жизнь. И я это помню. И потому так поступать не буду… На этот раз. Но с оружием придется разбираться… Даня. — повернулся я к мальчишке.
— Да?
— Занятие по вождению прекратить. Остаток вечера проводишь занятия по обращению с оружием. Разбираете, чистите, смазываете. Если гильза стрелянная есть, то тренируетесь на ней в зарядке. Учебных стрельб провести, увы, не можем. Патронов и так мало, — не смог удержаться, чтоб еще раз не уколоть Эльбу.
— Да, я понял.
— А этому что? — интересуется Рыжик. — Мелкому-то. Ничего не будет? — и все дружно, как по команде, уставились на меня.
— Мелкому… — раздумчиво тяну я. — Как он там, кстати?
— Нормально, — отвечает прокравшаяся за спиной у мальчишей Малинка. Такое ощущение, что она сюда проникла с одной лишь целью — послушать, как я Эльбе выволочку устраивать буду. Ну никак они поладить не могут. — Ожоги пустячные. Занозы я вытащила и зеленкой прижгла.
— Хорошо. Приведи его сюда.
Андрюшка явно чувствовал за собой вину и потому стоило ему войти внутрь, он сразу же заревел.
— Прекрати! — Негромко приказал я.
Какое там. Заорал пуще прежнего. Вообще-то он давно уже не пытался истерить при мне по любому поводу. Я уже даже погордился немного было. Вот, мол, «отучил капризулю от истерик». Фигвам! Стоило чуть выбить из колеи и заголосил как резаный. А я от его воплей постепенно стал закипать…
Прочувственная речь, которую я уже мысленно приготовил, про то, что вот именно этого патрона в случае следующей стычки может и не хватить, и все прочее, в таком же роде, накрывалась медным тазом. Он просто не хотел слушать никакие упреки в свой адрес (тем более заслуженные) и просто не давал мне ничего сказать.
— Заткнись. Хуже будет от воплей тебе. — еще раз попытался достучаться до него.
Бесполезно. Пуще прежнего заходится. Ну что ж. Он сам так решил…
— Хорошо. Не хочет слушать, не надо. Даня, Рыжик, выкиньте его из поселка. Пусть убирается отсюда. Его уже предупреждали…
Вот тут-то Андрюшка заголосил втрое от прежнего. Хотя, казалось бы, куда еще громче-то? Оказалось, есть куда. А парни смотрят на меня нерешительно. Не верят, что я всерьез.
— Что смотрите? Выкидывайте! Он у нас больше не живет. Всё! Сколько ж можно-то?
Парни потянули мальчишку на улицу. Тот упирается, надрываясь в отчаянном крике. Плюхнулся на пол жопой, мол — никуда не пойду. Но парни подхватили и потащили брыкающегося пацаненка на улицу. Дверь отрезала их от палаты и крик стал чуточку тише. Я же призывно качнул ладонью, подзывая Эльбу к себе.
— Отведешь его в СМП, — негромко посоветовал ей. — Скажешь Толстому, чтоб вместе со своими разместил. Пусть недельку там поживет. Авось научится ценить то, что уже имеет. Но ему не говори, что это временно. Пусть думает, что все всерьез и навсегда.
— Хорошо… - с каким-то даже облегчением выдохнула девушка. Всерьез, похоже, считала, что я могу его совсем выгнать.
— И еще… Постарайся как-нибудь ему мысль донести, что выгоняю я его не за его косяк. Скажи, что за его косяк на вечер в бане бы опять запер… Один вечер посидел бы и всё. А выгоняю я его за его истерику. Скажи, что когда вот так реветь начинает, я в бешенство впадаю. Потому так сурово его и наказал.
— Да, я поняла. Объясню.
— Вот и хорошо. Ступай. А то ребята не разобравшись сейчас его и в самом деле вытолкают. Иди.
Я откинулся на подушки. Короткое разбирательство вновь лишило меня последних сил. Господи, даже полдня без меня прожить не могут. А с изгнанием это я изящно разрулил я считаю. Пацан наказан однозначно. Будет время на подумать, да и местным про наше житье расскажет. Реклама так сказать…
Через час они вернулись. Эльба довольно подробно пересказала как она успокаивала ребенка. Про мои слова, что это все временно она ничего не сказала, но от себя пообещала, что «когда Шиша немного успокоится, поговорит с ним, чтоб он тебя простил. А пока — сам виноват! Поживешь пока вот тут с ребятами…» Пойдет. Приемлемо.
Я же, в свою очередь, спросил их про успехи в освоении транспорта. Эльба с Рыжиков тут же оживились. Заговорили, перебивая друг друга. Даня лишь гордо улыбался. В итоге я понял, что успехи есть. Но скромные. Да, завести и поехать (небыстро и, желательно, по прямой — они смогут), но переключение скоростей пока им туго дается. Ну это не страшно. С практикой придет и умение. Главное, чтоб водить машину случись что мог любой. А то не дело, когда только двое могут за рулем.
Дал задание Данилу провести так же занятие по стрелковой подготовке. Подробно проинструктировал, что
