Я беру свой телефон и зарядку, потому что телефон, вероятно, уже полностью разрядился, и иду в ванную. Знаю, что пропустила сообщения от Марго с очередными фото бог знает каких частей ее распухшего тела. Уверена, что и Эдди звонила и писала.

А Гриффин?

Когда загорается экран телефона и одно за другим начинают приходить сообщения, мой живот скручивается в тугой узел.

Я не намерена разговаривать с ним.

Очень плохо, что мое сердце меня не слушается.

Открываю сообщения. Большинство их – от Эдди и Гриффина, хотя и от Марго – ненамного меньше. Те, что от Эдди, начинаются с «где ты?» и «позвони мне!» и заканчиваются «ГДЕ ТЫ?!» и «ПОЗВОНИ МНЕ!».

Сначала просматриваю эсэмэски от Марго. Она прислала три фотки: на первой я даже не понимаю, что изображено; на второй – должно быть, щиколотка; а на третьей – вроде бы ее… рука.

МАРГО: ВИДИШЬ, КАКИЕ ОПУХШИЕ У МЕНЯ ТЕПЕРЬ РУКИ?! Мне понадобятся перчатки со стразами, чтобы подходили к моим туфлям.

МАРГО: Ладно, не перчатки, я все равно не могу разделить пальцы. Думаю, варежки. Украсишь мне стразами какие-нибудь варежки?

Понятно, это была ее рука.

МАРГО: Ты видела мои фотки? Я выгляжу как чудовище.

МАРГО: Ох, Соф, мама сейчас рассказала мне про Гриффина. Подлец. С тобой все хорошо?

МАРГО: Нет, серьезно, ты где?! Я знаю, телефон у тебя ВСЕГДА с собой!

МАРГО: Со-о-оф-ф-фи-и-и!

Боже мой, Марго. К чему такие страсти?

Я: Да, руки у тебя выглядят жутко. И нет, я не собираюсь украшать стразами твои варежки.

Буквально через несколько секунд от нее приходит ответ.

МАРГО: Ох, Соф, с тобой все нормально? Расскажи мне, что случилось.

Я: Вкратце – я подслушала разговор Гриффина с его другом о том, что он хочет расстаться со мной, потом он бежал за мной до дороги, потом была сцена на улице, когда я пыталась уйти, а потом, когда я уехала, Эдди наорала на него.

МАРГО: О боже мой.

Я: Да, мне нравится удивлять.

МАРГО: Почему ты не рассказала мне вчера?

Я: У тебя и так достаточно поводов для беспокойства. Твои пальцы на ногах еще не склеились окончательно?

МАРГО: Ха-ха. Тебе не удастся так легко сбить меня с толку. Если я могу показывать тебе, как жутко выглядит мое тело, то ты могла бы рассказывать мне подробнее о своих жутких бойфрендах.

Я: Знаешь, это еще не самое плохое, что со мной случилось. Бабушка составила расписание…

Я рассказываю Марго о свиданиях вслепую, правилах и обо всей этой нелепой затее. Неудивительно, что она считает это лучшей идеей всех времен и народов.

МАРГО: Ладно, я хочу знать подробности. И присылай фотки. И сообщения с места событий. Это будет покруче ленты новостей: калейдоскоп загадок реальной жизни.

Я: По фигу. Напишу позже. У меня в желудке урчит, уверена, что у бабушки уже готовы свежие булочки с корицей, кофе, бекон и все то, чего тебе сейчас нельзя есть.

МАРГО: ПОДАВИСЬ!

Я закрываю переписку с Марго, делаю глубокий вдох и открываю сообщения от Гриффина.

ГРИФФИН: Прости.

ГРИФФИН: Я не хотел, чтобы все так закончилось.

ГРИФФИН: Хочу поговорить об этом.

ГРИФФИН: Я не сделал ничего плохого. Я просто разговаривал с Паркером.

ГРИФФИН: Прости.

Я закрываю переписку с чувством легкого раздражения из-за того, что в каждом сообщении он пишет о том, что он чувствует. Набираю Эдди.

– Почему ты так долго не перезванивала мне? – ворчит она.

– Прости. Я просто не могла ответить раньше. Пожалуйста, не сходи с ума. – Я сажусь на край ванны. – Я не смогу говорить с тобой, когда ты в таком настроении.

Эдди делает глубокий вдох.

– Конечно, я не сходила с ума. Просто беспокоилась. Мне пришлось отыскать номер Оливии и написать ей, чтобы она присмотрела за тобой.

Я провожу пальцем по полоске герметика на настенной плитке.

– Что произошло после того, как я уехала?

Она издает резкий смешок.

– Мы с Гриффином орали друг на друга на улице до тех пор, пока напуганный сосед Мэтта не вызвал полицию. Потом Гриффин ушел. Мы с Дэнни почти сразу тоже ушли.

– Спасибо, что постояла за меня. Я ценю это больше, чем ты думаешь.

– Дорогая, я готова повторить то же самое в любую секунду. Тебе будет лучше без него.

Меня захлестывает волна грусти. Хотя мне хочется верить, что она права, я не уверена в этом.

– Ты не поверишь, когда узнаешь, что придумала бабуля.

Я рассказываю Эдди о графике и свиданиях. Она умирает со смеху, слушая мой рассказ.

– Соф, это самая безумная затея, о которой я когда-либо слышала. Что если парень окажется психом, не говоря уже о том, кого может подослать твоя тетушка Патрисия.

Я соскальзываю с края ванны на пол.

– Знаю. Это будут худшие полторы недели в моей жизни. А у нас были планы перед Новым годом! Знаешь, я предпочла бы быть там, а не здесь.

– Я знаю. Давай подождем и посмотрим, как все пойдет. Но бабушка, возможно, права. У тебя будет столько дел, что совершенно не останется времени волноваться о Гриффине.

Надеюсь, что так и будет, потому что прямо сейчас я по-прежнему чувствую, как болит мое разбитое сердце.

* * *

К тому времени, когда я заканчиваю болтать с Эдди, принимаю душ и одеваюсь, Оливии уже нет в спальне. На цыпочках спускаюсь в холл, молясь, чтобы в доме никого не осталось.

Дедушка сидит один за столом, читая газету и попивая кофе.

– Доброе утро! Хорошо выспалась?

– Хорошо, дедушка. А где все?

В доме непривычно тихо.

– Твоя бабуля ушла в церковь, и, слава богу, пока никто больше не показывался. Оливия убежала домой, переодеться. Она просила передать тебе, что скоро вернется.

Я кидаю взгляд на белую доску на стене под графиком бабушки. Имя Оливии стоит в первой строке, а потом ее почерком от руки написано:

Я усмехаюсь, читая последнюю строчку. К концу недели похолодало, и наконец-то появилось ощущение приближающегося Рождества.