Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Принцесса Отриэн, не скрываясь, заскулила в кулачок.
— Гм… — растерялся Принц. — Принцесса, так чтобы явно, нет. И если говорить начистоту, то делать им там откровенно нечего. Если только по святым местам пройтись, иноверцам нашим.
— Но они собираются ехать, — настаивала девушка.
— Кто же им запретит это делать, — всплеснул руками Родион. — Пусть собираются, заодно разберутся в шкафах, там много лишнего. При скудости ума чем ещё занять время?
— А если они сбегут?
— Асма, воинственная ты моя. Зачем тебе стрелы и арканы? Свяжи обоих и дело с концом.
— С ними бесполезно разговаривать, они не слушают, — возмущалась свояченица.
— Угу… наконец и до вас стали доходить наши семейные проблемы. Ничего нового я сегодня не услышал.
Отриэн в голос разрыдалась, а отец Тьент махнул знойным фимиамом прямо в лицо Язычника. Тот даже не закашлялся.
— Милорд, можно ли их как-то остановить? У одного из них скоро родится ребёнок. Он не должен уезжать. У моей сестры дурные предчувствия.
— Конечно, можно, — уверенно заявил Родион. — Есть масса способов и часть из них даже действенные. Вам как угодно, гуманно или можно не церемониться?
Отриэн перестала плакать, всхрюкнула не по-королевски носом и согласно кивнула.
— Церемониться не будем, — принял ответ Принц. — Вынужден вас оставить, мои мерионские родственники. Мне нужно срочно проверить комнаты в Тёмной башне. В последнее время там царит запустение и алхимия, время проветрить помещения.
Что ж, в игру вступили женщины венценосного семейства. Уже в следующей приёмной его ждала новая напасть.
— Икота, ты вечно не ко времени и не к месту. Что тебе нужно, художественная ты моя?
— Родик, он сбежит, я это чувствую. В самый раз как тогда, в Горном домике, — с волнением проговорила Тенна.
Тенна за эти годы преобразилась в настоящую красавицу. Удивительно насколько женщинам идёт любовь и двое детей. По слухам, она очень похожа на мать Россена Ялагра, а та была настолько хороша, что свела с ума Императора. Тёмные волосы искрились на солнце золотыми нитями, а зелёные глаза лесной феи наводили настоящий морок на любого мужчину.
— Ну, брошенка ты моя возлюбленная, странно что он с этим так затянул. Предпосылки к тому созрели ещё в день его возвращения на ригоронские земли.
— Почему ты не запретил Дейну ехать в Агарон? — взвизгнула она. — Он посол Гралийского короля, он не имеет права оставлять службу! А ты его в этом поддерживаешь?
— Я могу ошибаться, не он ли заверил меня, что ты очень любишь Ридалага и готова пожертвовать самым сокровенным ради его спасения, — заметил брат.
— Готова! — ревела она. — Потому в Агарон должен ехать ты, Родик!
Мужчина на миг потерял дар речи.
— Даже обидно…
— Ты единственный, кто может вернуть Лага. Но это никак ни Дейн. И ты это знаешь!
— Предположим, я об этом догадываюсь.
— И терять тебе нечего, у тебя ни семьи, ни детей. В отличие от всех остальных!
— Опять обидно. Сестрица, ты забыла подлить мне в чашку эликсир расположения от Диибура? Я что-то не чувствую к твоим словам должной симпатии.
— Иди к лихим богам, Родик, со своими разбавленными эликсирами. Мне они ни к чему. Ты бессмертный, вали в Агарон и вытаскивай оттуда Ридалага.
— Меня терзают навязчивые сомнения, дорогуша. Во-первых, я не настолько влюблён в старшего братца, чтобы жертвовать сокровенным. К тому же я не люблю агаронскую погоду, у меня нет тёплых вещей.
— Ты никого не любишь «настолько», потому и должен ехать. Возьми у Дедули пару тёплых носков, — вызверилась она.
— И почему разбавленные? Что, эликсиры уже не действуют на вашу остывающую полу-ригоронскую связь?
— Потому что на тебя они не действуют! Ты как был бездушным Поганцем, так им и остаёшься, даже если в тебя влить любовную сыворотку. Бочку!
— Тенна, у меня тоже есть дети, — зашёл с другой стороны брат.
— Это не дети, это сборник твоих прошлых интрижек! Целая коллекция разных одичавших без матери мальчишек. И это только те, о которых мы знаем.
— Всего трое. Зачем так грубо? Четвёртый пока глубоко в Ясторне.
— Езжай в Агарон, Родик. Пару лишних детишек привезёшь, мы не расстроимся, привыкли. А Дейна запри в башне. Пусть остаётся дома, иначе я лично напишу донос гралийскому королю на его халатное отношение к делу. И его отзовут в Гралицию. Пусть так, лишь бы не в Агарон.
— Что за фобия, никак не разберу? Вполне себе цивилизованное царство-государство с сильной монархией, устоявшимися законами и позитивной религией. Всего лишь в трёх месяцах пути от нас по безопасным дорогам Степи.
— Дивненько, что тебе всё нравится. Собирай носовые платки и в путь.
— А носовые платки зачем? — обиженно буркнул брат.
— Сопли подтирать.
Родион сидел, развалившись в кресле, и смаковал утреннюю трапезу. Именно смаковал, медленно с расстановкой, в ожидании нашествия Вилли. Сегодня очередное письмо не поступило, но Тибель охотно сообщил:
— Ноль дней, Милорд. Мои поздравления. Я сказал «поздравления»? Прошу прощения, Милорд. Мои соболезнования. Отворотное зелье в этой чашке. Прошу не перепутать, иначе вы испытаете отвращение к самому себе и наконец поймёте, что чувствуют ваши близкие.
— Тибель, душка, не напрягай органы злоязычия. Я сегодня не поддаюсь на провокации.
— В таком случае вы не будете гневаться, если я скажу, что отлил от зелья и плеснул вам в чашку? Исключительно для вкуса.
— Ты первостатейный паскуда, Тибель, — благодушно отмахнулся Принц.
— Спасибо, Милорд. Я стараюсь.
— Но, если она не придёт, — заметил Родион, — я от всей души ударюсь в панику. И набью тебе морду.
— Почему мне, Ваша Низость? — услужливо подавал тарелки помощник.
— Потому что так бездарно тратишь живительное зелье. Ни на меня, ни на маму они не действуют. Проверенный факт.
— Буду знать, Милорд. Какая жалость, столько золота впустую. Придётся мне поссориться с Диибуром и вернуть свои деньги.
— Не советую, — довольно улыбался хозяин. — У него закончились ингредиенты на любовные зелья. На все прочие мерзости запасов хватает.
В этот момент долгожданная княжна Тирэлл всё же объявилась. И это хорошо, потому что Родион всерьёз тяготился таким затишьем. Ибо затишье от Вилли сулит самые непредсказуемые последствия.
Девушка облачена в обещанное красное платье и выглядит крайне воинственно. Ей к лицу, она похожа на красную от гнева треску. Рот открывается, но пока не готов жечь все мосты.
— Родик, ты ещё не одет? — подозрительно тихо начала она.
— Вилли, нареченная моя, ты как раз успела к моему утреннему туалету. Присядь, выпей чаю. Я пока начну сначала раздеваться, потом облачаться. В свадебное, — уточнил он на всякий случай.
Вилли подвох ощущала
