Я выглядываю наружу – и вижу гибкие стволы бамбука, пролетающие за окном бело-зелеными смазанными пятнами.

– Где мы? – шепотом спрашиваю я.

– В великом Бамбуковом лесу Хана, – в голосе генерала слышится гордость. – Это важная часть оборонной системы дворца. Он слишком густой, чтобы в него можно было въехать верхом, и непроходимый для любой армии. Чтобы прорубить в нем дорогу, потребуется много дней.

– Но как во дворец попадают торговцы? И другие посетители?

– Если у них есть разрешение на въезд, имперские шаманы дают им дао, открывающее скрытую дорогу.

Лес полон странных звуков – совиных криков, шума дождя, возгласов неведомых животных, скрытых в бамбуковой чаще. Воздух кажется плотным из-за испарений теплой и мокрой земли. Неожиданно повозка останавливается. Кони встают смирно, завеса леса расступается перед нами, и мое сердце замирает.

Передо мной – Сокрытый Дворец Хана.

Крепость Короля-Демона.

Черная скала темна, как ночь. Стены высоки, заслоняют луну. Они вздымаются, как скелет огромного каменного зверя. По хребту скелета видны маленькие фигурки – это замковая стража на стене. Стены окружены странным мерцанием, и когда мы приближаемся, я различаю, что под влагой, покрывающей стены, поблескивает множество символов, словно бы вживленных в камень. Они шевелятся, переплетаются друг с другом, танцуют и перетекают один в другой. Тихий гул – далекое пение – достигает моего слуха. Так вот они какие – имперские шаманы!

Я чувствую, как кожа покрывается мурашками. Я никогда еще так ясно не ощущала присутствия магии. Какая она сильная… и какая… грубая…

Повозка резко останавливается. Через несколько секунд в ее деревянную стену кто-то громко стучит – и я подпрыгиваю от неожиданности.

Завесу над входом откидывает стражник – это демон-медведь.

– Генерал Ю! – приветствует он. – Вы уже вернулись из Сяньцзо! Замечательно! – На шерстинках, покрывающих его лицо, замерли капельки дождя. Взгляд его падает на меня – и он поднимает мохнатые брови, часто моргает. – Могу я спросить, генерал, кто наша гостья?

– Леи-чжи прибыла ко двору, чтобы войти в число Бумажных Девушек, – отвечает генерал. – Я посылал вперед двух гонцов, которые должны были тебя предупредить. Полагаю, ты получил сообщение? Или нас продержат тут в ожидании, как уличных торговцев, явившихся предлагать за гроши всякий хлам?

Стражник-медведь отшатывается.

– Нет, конечно, генерал. Подождите секундочку. Я спрошу начальника стражи, господина Амара.

Я смотрю в щель между ставнями, как стражник, сгорбившись под дождем, ковыляет к караульному посту за высокими воротами. Ворота глубоко врезаны в стену. По обеим сторонам ворот возвышается по гигантскому пекалангу – статуе, которую помещают у входа в здания в качестве защиты от злых духов. Здешние пекаланги представляют собой огромных, выше двадцати футов ростом, быков с оскаленными пастями. Каменные руки статуй держат жаровни, в которых горит яркое пламя. Когда мои глаза привыкают к огню, я замечаю, что за воротами дальше по коридору стоят ряды похожих статуй. И тут я замираю на месте, потому что понимаю, что это не статуи.

Они живые. Это ряды стражников.

У меня перехватывает дыхание при виде сотен демонов – из каст Луны и Стали – плечом к плечу охраняющих вход во дворец. Они неподвижны, смотрят перед собой, почти не мигая, и держат наизготовку острые катаны. Пламя жаровен отражается в их глазах – глазах демонов: газели, шакалы, тигры, кабаны бдительно охраняют коридор, не шевеля ни единым мускулом.

Я невольно вжимаюсь спиной в стену повозки.

Один из стражей трогается с места и знаком позволяет нам войти. Лошади тянут повозку вперед – и, миновав главный вход, мы въезжаем в следующие ворота, поменьше. За ними лежит туннель, узкий и тесный, похожий на кокон темноты. От его стен гулко отдаются голоса жрецов, поющих заклинания. А потом все звуки разом умолкают.

Я вижу вспышку, похожую на молнию.

Все тело мгновенно охватывает жар – будто я ступила в пламя костра.

Я прикусываю язык, чтобы не закричать. Жар практически невыносим, как струя кипятка, оглядываюсь – но не вижу ничего, что могло бы так сильно жечь.

– Что… это такое? – с трудом выговариваю я.

– Мы проходим зону защитной магии шаманов, – объясняет генерал. – Если мы окажемся не теми, кем себя назвали при входе, это дао покажет страже нашу истинную сущность. Но магия, которая может обмануть шаманскую защиту, по силам только еще более могущественным шаманам. Я бы сказал тебе, что со временем ты привыкнешь к этому ощущению, да только это неправда – ты больше никогда не выйдешь из дворца, – он криво усмехается. – Добро пожаловать, Бумажная Девушка.

Когда мы покидаем туннель, магический жар спадает. Прекращается и напряженное молчание. Первое мое впечатление от дворца – запах. Он настолько сладок, что рот сразу наполняется слюной: ночной жасмин. Стены внутреннего двора увиты его зелеными лозами, покрытыми оранжевыми цветами. Настенные светильники освещают огромный внутренний двор, в углах которого таятся тени. Он совершенно пуст, если не считать павильона охраны и длинного ряда конюшен. Из стойл виднеются головы огромных животных, их ноздри испускают пар. Я вижу там и лошадей, и газелей, и даже кого-то вроде медведя, закованного в латы.

К нашей повозке устремляется двое стражников. Генерал приветствует их, и мы продолжаем путь. Я прижимаюсь к окну, чтобы разглядеть все подробнее, но тут наши кони ускоряют шаг, и за окном все сливается в цветные размытые полосы. Мне удается рассмотреть только фрагменты места, которое теперь должно стать моим домом: блестящие от дождя камни булыжной мостовой, темную зелень ночного сада, изящные очертания храма с выгнутой крышей… Мы проезжаем площади и дворики поменьше, широкие пустые пространства… Размеры дворца меня поражают. Это не дворец, а огромный город – лабиринт площадей, садов и улиц, которые, как вены и артерии, ведут к сердцу – огромному бьющемуся сердцу этого места, где, как паук в центре паутины, восседает Король.

Я не могу не думать, так ли черно сердце нашего королевства, как о нем мне рассказывали близкие.

– Вот мы и приехали, – говорит генерал, когда повозка наконец останавливается. – Это Женский Двор.

Он откидывает завесу над входом, и я выхожу под дождь, в освещенную фонарями тьму. Лабиринт улиц заключен в клетку высоких стен. Дома смыкаются между собой, соединяясь мостиками и надземными галереями. Здания красиво украшены, их стены из розового дерева блестят от дождя. За шоджи, раздвижными дверями-ширмами, видны силуэты людей внутри. Перед каждым домом – широкая терраса, украшенная сувенирами на удачу, развешенными по углам, большими вазами и красными фонариками, свисающими с резных карнизов. В мягком, сонном свете фонариков слышатся женские голоса, смех, шлепки сандалий по деревянному полу, перезвон струн цитры – нежный и убаюкивающий.