свернуть можно. Так вот, этот самый Глеб забил его полотенцем, чтобы вода не могла уйти по трубе, смыл бачок и утопился в скопившейся воде. Но даже это куда ни шло по сравнению с расчесанным горлом. Что же, чтоб меня, здесь твориться-то?

— Не знаю, — пожал плечами Боб. — Вот и посмотрим. Эти дурни спалили кости, значит, нужно найти еще какие-нибудь уязвимые места, с помощью которых можно будет упокоить призрака.

Он вновь включил диктофон и принялся рассматривать гостиную.

— В номере есть лишь одно единственное окно. Оно расположено напротив круглого стола. А под столом, хм… под столом лежит ковер, совершенно не подходящий на это место.

Присев на корточки, Боб ощупал ворсинки ковра, и чуть приподнял его.

— А это, видимо, следы от ножей, — сказал мужчина, заметив на полу узкие дыры, — которым та женщина прибила себя к полу. Жуть.

Быстро вернув ковер на место и чувствуя холодок, дунувший мерзким ветерком в груди, Боб поднялся и нажал на кнопку прекращения записи.

За чистым, без единого пятнышка или развода окном сгустилась ночь, заслонив взоры людей черной, неизвестно какие жуткие вещи таящей внутри себя, непроницаемой пеленой. Абсолютно все люди страшатся темноты. Кто-то сходит с ума от ужаса, кто-то боится, а кто-то просто чувствует себя в ней некомфортно. Но если кто-то говорит, что он вообще не боится темноты — то он лжет, либо вам, либо самому себе. Ночь — это тьма, а тьма — это неизвестность, а, как известно уже очень давно, все бояться неизвестности, в той или иной степени. Бывает, выглянешь после захода солнца в окно, и вроде бы все прекрасно, либо звезды сияют с неба, одаривая Землю своим ледяным, бесчувственным и безразличным свечением, либо даже их ночь не пропустила сквозь себя, и вроде бы красиво, но все же внутри сидит какое-то странное чувство, щекочущее своими ледяными пальчиками внутренние струны души и сердце. Так и кажется, что на тебя кто-то смотрит, выглядывая из-за кустов и скаля свои острые бритвенные клыки, которые оно надеяться погрузить в твое тело и разорвать его на части, пока ты спишь и нечего не подозреваешь. А когда ты поворачиваешься к нему спиной, чтобы попить воды, оно появляется прямо у окна и смотрит на тебя своим вожделеющим взглядом и бесшумно царапает оконное стекло. Ты же чувствуешь его тяжелый взгляд, но когда оборачиваешься, то там уже ничего нет, но чувство беспокойства все равно не покидает. Никогда не знаешь, что живет ночью за твоим окном и заглядывает в него, наблюдая за твоим мерным сонным дыханием и облизывая свои сухие, изголодавшиеся по плоти губы. Это те, кто живут в ночи. Кто живет за окном, и ждет, когда ты потеряешь бдительность.

Именно эти существа в основном и являются причиной пропажи большинства людей. Бывает, вышел человек ночью из дома, и больше его никто никогда не видел, даже следов никаких не осталось. В большинстве случаев этими чудовищами оказываются другие люди, кровожадные и безжалостные, упивающиеся страданиями других, но бывает и такое, что виновниками выступают настолько страшные существа, что только лишь от одного их вида у человека может от страха разорваться сердце. В основном большинство людей за свою жизнь никогда их не встречают, но все же нутром ощущают их вечное ночное присутствие. Но есть и те, кому не повезло, и надеждой таких невезучих бедняг, обделенных Фортуной, могут быть только охотники. Настоящие, а не те идиоты, которые насмотрятся фильмов ужасов или других таких же дураков, и идут покупать камеры, надеясь разбогатеть, прославиться, и стать популярным среди женщин, которые их в настоящее время даже не замечают. Настоящие охотники, которые столкнулись с чудищами в реальной жизни, не очень любят выставлять себя напоказ, и выйти на них можно только через определенные круги людей.

Сидя на стуле и выглядывая в окно, Джим краем уха слушал телевизор, по которому шла какая-то русская, судя по всему, научная телевикторина, в которой за круглым столом сидели шесть умников и отвечали на каверзные вопросы ведущего, мужчины средних лет, одетого в классическом костюме и обладавшего внушительно длинным носом. Ничего не видя и смотря сквозь время, молодой человек вспоминал небольшой домик на побережье океана в Доминикане.

Когда-то он жил там, но переехал учиться в Америку, а потом жизнь как развернулась, трижды повернулась, и так и не дала ему вернуться обратно. Родители Джима умерли около четырех лет назад прямо друг за другом в течение нескольких дней (он узнал это из звонка юристов), и все наследство — дом и все, что в нем, досталось ему, как единственному наследнику. Он до сих пор стоит в одиночестве, дожидаясь, когда же наконец вернется его единственный бестолковый владелец.

Вдруг послышался звук смывающегося унитаза, который на несколько мимолетных секунд показался слишком сильно замечтавшемуся Джиму шумом океана, который он так любил слушать в детстве сидя на песчаном берегу, и из туалетной комнаты вышел Боб, вытирая мокрые от воды руки о штаны.

— Сколько времени? — пройдя мимо него и приблизившись к окну, спросил он, выглядывая в темноту.

— Десять минут двенадцатого, — ответил Джим, почесав коленку одной из заброшенных на стол ног, как вдруг до их ушей донесся скрип приоткрывшейся двери туалета и легкий звонок колокольчика, еле заметно колышущегося маятником на ручке. — Ты не плотно ее закрыл?

— Не знаю, — пожал плечами Боб, смотря туда же.

Приблизившись к двери, он приоткрыл ее и включил в туалете свет. Спустя несколько секунд мужчина вновь вышел, и на этот раз потянул дверь на себя, пока не услышал щелчок.

— Вроде бы сама. Но все равно гляди в оба гла…

— И ЭТО ПОБЕДА-А-А!!! — неожиданно, по-английски, заорал телевизор на полную катушку, и Джим, дернувшись от неожиданности, подался назад и свалился на пол вместе со стулом. — БЕЗОГОВОРОЧНАЯ, БЕСКОМРОМИССНАЯ, НЕОСПОРИМАЯ ПОБЕДА КАСПЕРА НЕСВЬЮ! ПОЗДРАВИМ ЕГО ВСЕ ВМЕСТЕ, ДРУЗЬЯ!!!

Телевизор же, пока мужчины были дезориентированы, продолжал жить своей жизнью. Переключая каналы через каждую секунду, он был так громок, словно включенный на все сто с лишним процентов рупор. Опомнившись, Боб, пока Джим поднимался, подскочил к телевизору и начал тыкать на кнопку выключения, но он продолжал орать, перещелкивая каналы уже с пулеметной скоростью. Слова разных телеведущих и актеров разрывались на части,