Король повернул голову к Тельрамунду. Тот ответил с надменной горечью:

– Мне стыдно тягаться с женщиной, но, что делать, она лжет.

Эльза вскрикнула:

– Призываю Господа в свидетели!..

– Я тоже, – сказал Тельрамунд.

Из толпы рыцарей, что стояли за спиной Тельрамунда, закричали:

– Он поклялся на мече!

– Что может быть выше рыцарской клятвы?

– Наш сюзерен говорит правду!

– Чему еще верить, как не клятве на мече?

Генрих перехватил иронический взгляд графа Марганта, нахмурился, некоторое время слушал выкрики, что становятся все громче, настойчивее и жестче. Эльза стоит бледная, трепещущая, с высоко вскинутой головой, и король понял, что она старается не выронить слезы.

Он вскинул руку, шум начал стихать. Когда утихли последние выкрики, он сказал веско:

– Что делать, оба вы основываете свои доводы на клятве перед Богом. Тогда пусть Господь вас и рассудит. Я смиренно уступаю место судьи Божьему слову и решению. Вы согласны, граф Тельрамунд?

Тельрамунд выпрямился, мрачное лицо просветлело. Генриху показалось, что сейчас, как огромный медведь, пустится в неуклюжий пляс.

Лицо сэра Перигейла, как сразу заметил король, помрачнело, а Тельрамунд прогудел поспешно:

– Да, Ваше Величество, да! Божий суд – лучший из судов…

Король поморщился, повернулся к Эльзе:

– А вы согласны, милая Эльза?

Эльза окаменела, в лице ни кровинки, с трудом заставила себя кивнуть и прошептала:

– Да, Ваше Величество. Пусть Господь нас рассудит.

– Хорошо, – сказал Генрих. – Назовите рыцаря, который вступится за вашу честь.

Эльза даже не стала обводить взглядом рыцарей, чтобы не видеть, как они станут опускать головы. Кто-то в самом деле верит, что Тельрамунд не врет, раз поклялся на мече, нерушимой клятвой рыцарей, но остальные, кто верит в ее правоту, все равно не выступят в ее защиту, ибо нет ни в Брабанте, ни в Тюрингии, ни во всем Германском королевстве воина, равного графу Тельрамунду по силе и воинскому умению. Кто бы ни выступил в ее защиту, будет повергнут и опозорен, а ее честь все равно не спасет.

– Ваше Величество, – сказала она тихо и с таким глубоким убеждением в голосе, что рыцари притихли, – я верю, что Господь видит правду и покарает виновного. Потому прошу вас объявить, что я ищу защитника… и дать на это три дня.

Рыцари молчали, Генрих сказал поспешно:

– Да-да, дитя мое, все будет так, как ты говоришь! Герольды сейчас же объявят, что ты ищешь защитника для поединка в Божьем суде, а я даю на его поиск не три дня, а неделю!

Эльза поклонилась.

– Спасибо, Ваше Величество.

– Надеюсь, – сказал Генрих неуклюже, – что ты найдешь достойного рыцаря.

– Einsam in truben Tagen, – ответила Эльза и сама перевела на общегерманский: – Помню, как молилась, тяжко скорбя душой. И был мне вещий сон… явился рыцарь в блестящих доспехах.

– На белом коне? – спросил Генрих печально.

Эльза ответила тихо:

– Не помню, но душу мою охватила неземная радость. Я верю, Господь не оставит сироту и пошлет защитника!

– Я тоже надеюсь на это, – сказал Генрих. Он внезапно ощутил себя усталым и очень старым, кивнул: – Иди, дитя мое. Пусть Господь тебе поможет.

Когда она ушла в сопровождении своих девиц, граф Маргант сказал тихонько язвительным шепотом:

– Совесть свою тешишь? Неделю вместо трех дней… как будто это спасет бедняжку.

– Знаю, – ответил Генрих тем же злым шепотом, – но хоть какую-то малость сделать для нее.

Граф Ричберт посмотрел на одного, на другого, наморщил лоб, стараясь понять старших по возрасту, намного более старших, наконец спросил тихонько:

– Ваше Величество, вы что, ей верите?

Генрих вздохнул, провел ладонью по лицу, словно смахивая невидимую паутину.

– А ты? – спросил он вдруг.

Граф смешался, открыл рот и закрыл, потом, озлившись, сказал почти рассерженно:

– А это при чем?

– Но ты же меня спросил?

– Так я ж спросил короля!

Генрих вздохнул еще тяжелее, плечи его поникли.

– Ты еще молод, но уже понимаешь, что ответит король. Что он должен, обязан ответить! Но ты не уточнил, спрашиваешь ли у короля. Если как человек, то да, верю полностью. Разве сам не видишь, такая чистая душа не может лгать!

Ричберт пробурчал, отводя глаза:

– Вижу. Но вижу и то, что ее претензии на трон… нежизненны.

– Взрослеешь, – произнес король невесело.

Король молчал, граф бросил на него короткий взгляд и замолчал тоже. И так удивительно, как на короля подействовала чистая неземная красота Эльзы, что он на минуту ощутил себя не королем, а человеком, у которого есть душа и чувство справедливости. Обычно же он всегда оставался королем.

– Взрослеешь, – повторил наконец король с грустью, – и так быстро… Возможно, к старости станешь такой мудрой сволочью, что сможешь всем давать только правильные советы.

Граф Ричберт вспыхнул до корней волос, даже кончики ушей заполыхали ярко-красным.

– Ваше Величество!

Генрих отмахнулся:

– Я же стал?.. А какая чистейшая душа была в детстве!..

Граф Маргант задумчиво смотрел в сторону стана брабантцев, где выделяется размерами шатер Тельрамунда. Там уже врыт столб, на нем щит, и всякий, кто желает вызвать Тельрамунда на поединок, может ударить в его щит копьем.

– Я думаю, – проговорил он, – у брабантцев появилась достойная замена покойному герцогу. Я слышал, граф Тельрамунд победил больше чем в ста пятидесяти сражениях… Думал, врут, но сейчас посмотрел на эту закованную в железо башню, гм… За таким охотно пойдут даже самые робкие. Граф лично проломит любую оборону, разобьет щиты и опрокинет коней, а остальным останется только врываться в пролом и завершать победу.

Генрих кивнул:

– Ты прав, нам именно такой и нужен. Венгры – серьезные противники. Хотя, конечно, как все кочевники, они стараются нападать на легких конях, осыпать градом стрел и удирать. Но их легкие стрелы бесполезны против наших доспехов, так что где-то им придется встретиться с нашими рыцарями лицом к лицу.

– Придется, – согласился граф. – Они уже осели в центре славянских земель и по их примеру начали строить города. Так что либо мы сожжем все города, либо венгры примут бой, защищая их. Вот тут сила таких рыцарей, как Тельрамунд, будет неоценима.

Граф Ричберт сказал горько: