Несмотря на оставленное Эрин впечатление, Дмитрий решил не повторять опыт. Ему не понравилось чувство, которое он испытал, когда утром открыл глаза и увидел ее рядом. Это же была Эрин, черт возьми! Не какая-нибудь любительница острых ощущений, подцепленная в ночном клубе, а женщина, которая проводила с ним много времени и хорошо его знала. Под ее сияющим мечтательным взглядом Дмитрий почувствовал себя не просто голым, а просвеченным насквозь, и какая-то незнакомая иголочка кольнула его в сердце. Первый и единственный раз он не мог отделаться от любовницы привычным «спасибо, я позвоню». Вот что бывает, когда нарушаешь золотое правило – не мешать работу с удовольствиями, а общественное с личным.

Однако, когда Тара рассказывала ему о свадебных планах сестры, Дмитрий услышал в ее голосе что-то еще, недосказанное, тайное, что подстегнуло его любопытство. Он задался вопросом: почему она сочла необходимым позвонить ему, тогда как десятки его бывших пассий выходили замуж без уведомления? И обратился в службу безопасности компании, услугами которой в последнее время пользовался редко, с просьбой последить за Эрин.

Дмитрий хорошо запомнил бесстрастное выражение лица сотрудника, несколько дней спустя доставившего ему конверт с пачкой фотографий. На этих снимках русский впервые увидел мальчика, похожего на него как две капли воды.

Эрин вышла из кафе, и шофер поспешил к ней, чтобы помочь донести чемодан. Дмитрий следил за ее приближением с необъяснимо сильно бьющимся сердцем.

Молодая женщина смыла яркий свадебный макияж, расплела замысловатую прическу и стала больше похожа на Эрин, которую знал Дмитрий. Он обратил внимание, как просто она одета – выцветшие джинсы, куртка с уродливым воротником из искусственного меха, старенькие кеды. Осенний ветер трепал длинные каштановые волосы, собранные в хвост.

От вожделения у Дмитрия тянуло в паху – это раздражало, потому что он не понимал своей реакции. Эрин была обыкновенной. Она не предпринимала никаких усилий, чтобы привлечь мужское внимание. Модная или сексуальная одежда никогда не стояла высоко в списке ее приоритетов, даже когда она работала на Макарова и могла позволить себе покупать что угодно. Так откуда взялось настоятельное желание впиться поцелуем в ее губы и почувствовать под собой маленькое, изящное тело с узкими бедрами? Неужели злость была таким мощным афродизиаком, или Дмитрия заводило воспоминание, как эта неприметная молодая женщина расцветала в его объятиях?

Эрин села в машину, впустив в салон прохладное дыхание осени. Макарову показалось, что при виде его по ее лицу пробежало облачко недовольства.

– Надеялась, что я передумаю и оставлю тебя в покое?

– Вообще-то да. – Ясные зеленые глаза встретили его насмешливый взгляд.

– Извини, что разочаровал, милая моя. В котором часу Лео возвращается домой?

Эрин с тревогой посмотрела на часы:

– Скоро. На самом деле очень скоро. Нам надо ехать.

Дмитрий колебался. Неизвестное ему желание, которому невозможно было противиться, закипало внутри.

– Нет. Пока не надо.

– Он не должен меня видеть. – В голосе Эрин звучала почти что паника.

– И не увидит, – нетерпеливо отмахнулся Дмитрий. – С улицы нельзя рассмотреть пассажиров, только машину. Если тебе так будет спокойнее, пригнись.

– Зачем тебе это? Чего мы ждем?

Ответа на заданные Эрин вопросы Дмитрий не знал. Лучшее, что он мог придумать, объясняя свое поведение самому себе, – это привычка рассматривать доказательства чего бы то ни было своими глазами. Он размял пальцы со щелчком, словно готовился к драке.

– Если он не появится в течение пяти минут, мы уедем.

Дмитрий чувствовал напряжение Эрин, нараставшее с каждой секундой, и испытывал от этого мрачное удовольствие. Теперь она понимает, каково это, когда кто-то получает власть распоряжаться твоей судьбой.

– Пожалуйста, Дмитрий…

Но раньше, чем Эрин успела договорить, что-то в ней изменилось, смягчилось, как в цветке, которого коснулся солнечный луч. Проследив за ее взглядом, Дмитрий увидел бегущего вприпрыжку по дороге мальчика. Какая-то женщина с трудом поспевала за ним, держа в одной руке пластиковый ланч-бокс, а в другой – листок бумаги.

Дмитрий примерз к сиденью, потому что голубые глаза и золотистые волосы Лео неожиданно остро напомнили ему собственное детство. Оно представилось Макарову в виде череды снятых в дни его рождения семейных портретов, на которых никто никогда не улыбался. У Макаровых было мало поводов для улыбок, несмотря на окружавшие их богатство и роскошь.

Сердце Дмитрия болезненно сжалось.

Этот мальчик, так похожий на него, был счастлив, он смеялся, исчезая за дверями кафе. Дмитрий сглотнул, но горло оставалось сухим и саднящим. Он ожидал, что ничего не почувствует, впервые увидев сына, и отчасти надеялся, что так и будет. В этом случае он мог бы повернуться и уйти из их жизни навсегда. Наверняка к большому удовольствию Эрин, которой не пришлось бы ехать на два дня в чужую страну с обиженным на нее человеком. Дмитрий планировал договориться с банком, чтобы мальчику выплачивали содержание до совершеннолетия, потом – при условии примерной учебы – взять его на работу в компанию. Если бы Лео показал себя способным и трудолюбивым, возможно, однажды он унаследовал бы часть огромного состояния своего отца. Или даже все, чем владел Дмитрий.

Так что же мешало ему осуществить этот превосходный план дистанционного отцовства? Что за чувство, которому Дмитрий не мог подобрать определение, поселилось в его душе при виде Лео? В мешанине эмоций он пока различал только гордость и счастье обладания, как в тот день, когда выбирал свою первую яхту. Только сильнее, намного сильнее.

Стараясь не показывать волнения, Дмитрий нажал кнопку на подлокотнике, и машина мягко тронулась с места. Эрин выдохнула с облегчением. Все это время она дрожала от страха, что Лео заметит ее, подбежит и спросит, что мамочка делает в большой черной машине с незнакомым дядей.

– Спасибо, что не окликнул его.

– А ты ждала, что я помчусь к нему через улицу с криком: «Здорово, Лео, я твой папа»? – спросил Дмитрий с коротким невеселым смешком.

– По-моему, некоторое время назад ты хотел поступить именно так.

Дмитрий подавил инстинктивный порыв ответить, что обсуждать его намерения – не ее дело. Он уже понял, что ему придется считаться с Эрин.

– Нет. Я хотел лишь проснуться от дурного сна. Мне надо было взглянуть на мальчика и убедиться, что произошла ошибка. Если ты выбираешь в любовники мужчин моего типа, я мог оказаться лишь одним из списка возможных отцов.

– А что ты думаешь сейчас?

Дмитрий недовольно сжал губы. У него нашлись бы аргументы в споре с женщиной, которая намеренно забеременела, чтобы загнать его в угол, но Эрин в эту схему не вписывалась. Она не пыталась отхватить кусок его состояния, не требовала жениться на ней или признать ребенка и выплачивать алименты. Она сделала нечто прямо противоположное.