Он знал, что Генрих Гогенштауфен вот-вот собирается вторгнуться в его земли, и еще он знал, что не может доверять собственным вассалам. Он быстро все просчитал и решил, что из Ричарда получится более полезный союзник, чем из Филиппа. Тогда у Филиппа не было нужды нападать на него, однако короли Франции поддерживали хорошие отношения с Гогенштауфенами, и точно сказать, на чьей стороне в будущем окажется Филипп, было невозможно. Ричард, с другой стороны, на тот момент представлял наибольшую опасность, но был известен нелюбовью к Гогенштауфенам, врагам его кузенов Вельфов. Поэтому Танкред отверг помощь французов и вступил в переговоры с англичанами. Он предложил Ричарду двадцать тысяч унций золота в обмен на наследство, оставленное Генриху II, и ту же сумму Иоанне взамен ее приданого.

Золото имело способность быстро укрощать гнев Ричарда. Он принял предложенное за себя и за свою сестру и, мало того, согласился на обручение его юного наследника, Артура, герцога Бретани, с одной из дочерей Танкреда. Когда затем Танкред поведал ему, что предлагал ему король Филипп, Ричард добровольно составил письменный договор, изложив в нем все условия, а поручителем при нем попросили выступить папу римского. Мир был восстановлен, и по совету архиепископа Руанского Ричард скрепя сердце вернул адмиралу Маргариту и другим именитым горожанам Мессины конфискованное у них имущество.

Так короля Филиппа перехитрили, но свое неудовольствие он оставил при себе. 8 октября, пока составлялся договор, они с Ричардом снова встретились обсудить ведение совместного крестового похода. Они определили порядок контроля над ценами на продовольствие. Слугам не разрешалось покидать своих хозяев. Половина денег, принадлежащих каждому рыцарю, должна была пойти на нужды крестоносцев. Азартные игры запрещались для всех, кроме рыцарей и лиц духовного звания, а в случае если бы и они чрезмерно предавались играм, для них предусматривалось наказание. Долги, сделанные во время паломничества, подлежат к уплате. Духовенство одобрило правила и пообещало отлучить их нарушителей. По этим вопросам королям было нетрудно достичь согласия, но были и политические вопросы, поладить по которым было не так-то просто. После обсуждения стороны договорились поровну поделить между собой все будущие завоевания. Проблема более тонкого характера касалась сестры короля Филиппа Адели.

Эту злосчастную принцессу еще девочкой, за много лет до теперешнего похода, отослали к английскому двору, чтобы она стала женой Ричарда или другого из сыновей Генриха II. Несмотря на нежелание Ричарда вступить в предлагаемый брак, Генрих II удержал ее при себе. Вскоре пошли скверные пересуды о том, что Генрих сам завел с нею уж чересчур близкие отношения. Ричард, вообще не склонный к семейной жизни, отказался выполнять заключенный отцом договор, несмотря на неоднократные требования Филиппа. Да и мать его королева Алиенора теперь, когда смерть Генриха освободила ее от уз, не желала, чтобы ее любимый сын был связан с ненавидимой ею семьей, да еще и с женщиной, которую она считала любовницей своего покойного супруга. Близко к сердцу принимая интересы своей родной Гиени, она решила женить Ричарда на принцессе Наваррской, и сын согласился с ее выбором. Итак, когда Филипп снова поставил вопрос о браке Адели, Ричард отказался и слышать о нем, а причиной выдвинул репутацию принцессы. Счастье родных Филиппа ничуть не волновало. Он никогда не вмешивался и ради того, чтобы помочь своей другой сестре — Анне (Агнессе), несчастной вдове византийского императора Алексея II. Но такое оскорбление ему трудно было снести. Его отношения с Ричардом стали еще холоднее, и он решил больше не медлить и отбыть из Мессины на Восток. Однако через день после отплытия из-за сильной бури ему пришлось вернуться на Сицилию. Поскольку уже стояла середина октября, он посчитал, что разумнее перезимовать в Мессине. Казалось, что с самого начала Ричард именно так и предполагал. Его договор с Танкредом был подписан не раньше 11 ноября. А Ричард тем временем написал матери и попросил ее прислать к нему на Сицилию Беренгарию Наваррскую.

Зима на Сицилии прошла довольно спокойно. В Рождество Ричард устроил в Матегрифоне роскошный пир, куда пригласил короля Франции и сицилийскую знать. Несколько дней спустя у него состоялся любопытный разговор с престарелым аббатом Кораццо Иоахимом, основателем флорского ордена. Достопочтенный святой отец растолковал ему смысл Апокалипсиса. Семь голов дракона — это, по его словам, Ирод, Нерон, Констанций, Магомет, Мельсемут (под которым он, вероятно, разумел Абд аль-Мумина, основателя движения альмохадов), Саладин и, наконец, сам Антихрист, который, как он заявил, уже родился пятнадцать лет тому назад в Риме и должен воссесть на папский престол. Легкомысленный ответ Ричарда, что в таковом случае нынешний папа Климент III, которого он лично недолюбливал, пожалуй, и есть Антихрист, вызвал неодобрение Иоахима; также святой отец не согласился с ним о том, что Антихрист родится в Дановом колене в Вавилоне или Антиохии и будет править в Иерусалиме. Однако Ричарду было утешительно услышать от монаха, что он в Палестине он одержит победы и что Саладин вскоре будет убит. В феврале Ричард организовал рыцарский турнир, на котором поссорился с французским рыцарем Гийомом де Барром; но Филиппу удалось их помирить. Более того, Ричард вел себя весьма корректно по отношению к Филиппу и через несколько дней даже отдал ему несколько галер, недавно прибывших из Англии. Примерно в то же время он получил известие о том, что королева Алиенора и Беренгария прибыли в Неаполь, и послал к ним эскорт, чтобы встретить и проводить в Бриндизи, так как их свита была слишком велика для Мессины, и так напрягавшей последние ресурсы, так как туда только что прибыл граф Фландрский со значительным числом слуг и войск.

Приближалась весна, и короли приготовились продолжить путь. Ричард отправился в Катанию к Танкреду, с которым они поклялись в вечной дружбе. Филипп был напуган этим альянсом и присоединился к ним в Таормине. Теперь он был готов забыть обо всех разногласиях с Ричардом и официально объявил, что тот имеет полное право жениться на ком пожелает. В такой атмосфере общего благожелательства Филипп со своими людьми отплыл из Мессины 30 марта. Как только он покинул гавань, туда прибыли королева Алиенора и принцесса Беренгария. Алиенора пробыла с сыном всего три дня и затем отправилась в Англию через Рим, чтобы кое о чем договориться для него с Папской курией. Беренгария осталась под присмотром королевы Иоанны.

В конце концов Ричард покинул Мессину 10 апреля, но перед этим разобрал крепость Матегрифон. Танкреду было жаль, что он отбывает, и не зря. В тот же самый день в Риме умер папа Климент III, а четыре дня спустя новым понтификом под именем Целестин III стал кардинал церкви Санта-Мария-ин-Козмедин. Генрих Гогенштауфен в то время находился в Риме, и первым делом нового папы, оказавшегося под давлением, стала коронация Генриха и Констанции Сицилийской императором и императрицей.

Французский флот благополучно дошел до Тира, где Филиппа тепло встретил его кузен Конрад Монферратский. Вместе с Конрадом он прибыл под Акру 20 апреля. Мусульманскую крепость сразу же взяли в более плотное кольцо. Осадная война привлекала Филиппа с его терпением и хитроумием. Он реорганизовал осадные орудия и построил деревянные башни. Но попытку штурма отложили до прибытия Ричарда с его людьми.