Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прекрасно выглядите, ваше сиятельство. Очень рад нашей встрече.
— И я, — сказала она искренне, чуть порозовев. — Нам говорили, что вы погибли.
— Я просто был сильно ранен, — скромно пояснил Дармоншир, — и долго не мог добраться к своим. Ничего интересного, поверьте.
Наверное, переусердствовал с равнодушием — Дьерштелохт взглянул на него с сомнением. А княгиня, ничего не заметив, просияла:
— Как хорошо, что все обошлось! Садитесь же за стол, герцог, вы наверняка проголодались. Альфред, — она повернулась к барону, коснулась его плеча, и тот прижал ее ладонь к груди. — Все в порядке?
— Все прошло хорошо, Диана, — ответил он мягко, шагнул к ней, склоняясь, и княгиня на мгновение прильнула к нему, целуя в изуродованную щеку.
Люк деликатно опустил глаза к говядине в зеленом горошке и не поднимал их, пока все не разместились за столом.
— При отступлении из дворца лорд Розенфорд был так любезен, что не оставил нас с братом и других заключенных в камерах, — рассказывал Дьерштелохт. — Нас под конвоем вывезли вместе с сотрудниками Управления безопасности, и мы присоединились к отступающей армии. Но армия за какую-то неделю была уничтожена. Розенфорд в одном из последних боев приказал выдать нам оружие и разрешил встать в строй. Его убили, наш отряд тоже был разбит. Мы с Фридо попали в плен, — его изуродованное шрамами лицо дернулось, — но через несколько дней нам удалось отбить оружие и бежать. Фридо погиб, прикрывая меня. Мне же удалось добраться до Рудлога, и вдоль границы я дошел до Форштадта. Диана уже готовилась к войне, но иномиряне появились у княжества на неделю позднее меня. Мы успели организовать оборону.
— Мы думали, здесь командует ваш отец, старый князь, — сказал Люк княгине, отдавая должное той самой говядине.
Лицо леди Дианы помрачнело.
— Отец не успел до нас добраться. Он выслал к нам жену с моим младшим братом, а сам с небольшим отрядом и министрами встречал иномирян у границы… хотел договориться, соблюсти нейтралитет, чтобы княжество не трогали, — она встретила недоумевающий взгляд Люка и пожала плечами. — Я была против, но разве он слушал меня? Отец всегда умел торговаться. И если мой дед и предки до него привыкли к войне, отстаивая княжество, то он ценил мир и не стеснялся продаться кому угодно ради него. И продать кого угодно, — горько добавила она. — Я не могу его судить: деда убили в последней стычке Инляндии с Блакорией за Форштадт. Страх войны всегда витал над нами. Но попытка договориться не уберегла ни моего отца, ни княжество. Его голову с прибитым ко лбу требованием сдаваться сбросили к дворцу, когда до вступления иномирян в Мьелнхольн оставалось три дня.
— Сочувствую, — проговорил Люк.
— Ничего, — жестко сказала леди Диана, бледнея еще сильнее. — Он получил, что заслуживал. А мы теперь выходим из укрытий и даем иномирянам то, что заслуживают они.
— Вы изменились, ваше сиятельство, — с сочувствием отметил Дармоншир. — Видимо, вам нелегко пришлось.
Барон Альфред бросил на него предупреждающий взгляд.
— Вы тоже, не так ли? — печально улыбнулась княгиня. — Нам всем пришлось измениться, стать сильнее… и умнее. Да, было нелегко, но моему народу, к счастью, повезло чуть больше, чем остальным инляндцам. Форштадт — это земля шахтеров, герцог. Здесь взрывчатки всегда было больше, чем во всей остальной Инляндии, и каждый человек, исключая младенцев, хоть раз держал в руках кирку. У нас уже были уровни, которые нас защищают.
— Но как они появились? — заинтересовался Люк. — Как вообще кому-то из ваших предков пришла идея осваивать выработки?
Ее сиятельство, едва успев за живым разговором положить в рот кусок, с достоинством прожевала его и спросила с горечью:
— Вы ведь наверняка видели наши опалы, герцог?
— Конечно, — подтвердил Люк. — Даже увез в прошлый раз пару горстей.
— А теперь представьте, что в нашей земле, в стенах пещер, — она изящно повела вилкой по сторонам, — под нами и над нами находится в миллионы раз больше камней. Разве вы не изучали историю? Не знаете, какой мы лакомый кусок для соседей, герцог? Форштадтцы с открытия тут опалового месторождения почти тысячу лет живут между молотом и наковальней, между Блакорией и Инляндией, и привыкли прятаться и защищать свою землю. Старые шахты и подземные пещеры были приспособлены под жизнь очень давно. И постоянно использовались. Ведь, бывало, только заканчивалась одна стычка, и начиналась другая. Дрались за наши камни сначала Гёттенхольды с Инландерами, потом Блакори с Инландерами, даром что дети одного бога, а больше всего страдали форштадтцы. Последняя война была при Луциусе Первом, и более-менее крепкий мир наступил только после помолвки принцессы Магдалены с наследником престола. Они тогда были совсем детьми… Но я отвлеклась. Как видите, нам оставалось только расконсервировать уровни и перенести сюда все необходимое для жизни и сопротивления.
Слуга в аккуратной ливрее неслышно вошел в столовую, и собеседники замолчали, пока он менял тарелки на чистые, десертные, и ставил на стол яблочный пирог, простой, но с любовью украшенный завитушками теста. Несмотря на очевидную ограниченность продуктов, видно было, что слуги стараются поддерживать привычный хозяйке комфорт.
— Я поражен увиденным, — признался Люк, когда слуга разложил пирог по тарелкам и вышел. — Не мог себе даже представить, что на Туре существует что-то подобное. Однако, как вы понимаете, я не просто так прилетел. Нашему командованию необходимо понимать, сможете ли вы поддержать наступление дармонширцев со своей стороны.
Леди Диана взволнованно взглянула на барона Альфреда.
— Нет, Дармоншир, — хмуро ответил он за нее. — Мы с вами пообщаемся после обеда в присутствии командиров наших подразделений: надо обменяться сведениями и планами, подумать, как наладить связь. Думаю, вы поймете, насколько ограничены наши силы. А пока скажу кратко: мы не способны поддерживать широкий фронт. Для форштадтцев массовый выход на поверхность означает смерть. Нам доступны только внезапные нападения и диверсии, уничтожение малых отрядов иномирян. Все, что мы
