Я устроился на веранде и принялся изучать журнал Изобретателя. Но ничего нового я там не обнаружил. Все те же схемы, закорючки и цифры. Тогда я решил еще раз осмотреть сам прибор.

Черная коробочка с красной кнопкой, внутри растекшиеся батарейки. Скучно до одури. Выполнитель желаний должен был выглядеть по-другому. Круче должен был выглядеть. По крайней мере по две кнопки должно было быть.

Со стороны опушки показался Чугун. Он деловито бежал к дому, прижимая к груди здоровенного барсука. На меня Чугун не обратил никакого внимания, независимым шагом проследовал в гостиную. Из гостиной послышалась неразборчивая возня, а потом вой, полный по-настоящему животной тоски.

— Где? — орал Чугун. — Где мои баррсуки! Ты укррал моих баррсуков!

— Нет! — визжал Доход. — Это не я! Я не брал твоих барсуков!

— Отдай баррсуков! Веррни баррсуков!

— Я не брал барсуков…

И все в том же духе. Эта барсучья тема начинала меня уже немножко утомлять, я не большой любитель барсуков. И сил слушать эту фигню про барсуков у меня уже не было, я спрятал Выключатор обратно и решил лучше пойти еще по лесу погулять.

Чугун тем временем совсем рассвирепел — он принялся напрыгивать на Дохода, кусая его за руки и ноги. Доход отбрыкивался, но мышцы его разрослись до такой степени, что ловкости у него никакой не осталось. Доход даже расплакался от досады.

Сверху спустилась Тоска. Она посмотрела на все это безобразие и прошептала:

— Отстань от него, Чугун.

— Сама отстань! — пролаял Чугун. — Иди полетай на метле! Он укррал этих черртовых баррсуков!

— Это я украла твоих барсуков! — громко прошептала Тоска.

— Что?!!

— Это я украла твоих барсуков! Они протухли и уже вовсю воняли! Весь дом ими провонял! Я их выкинула!

— Тык-тык-тык! — Чугун рассвирепел.

Он огляделся в поисках метательного снаряда, схватил кресло и запустил в свою сестру. Тоска присела, кресло просвистело у нее над головой и врубилось в Дохода. Доход снова заплакал.

Чугун схватил второе кресло.

— Ну ладно, братец! — крикнула Тоска. — Напросился! Получи!

Тоска набрала воздуха, открыла рот и запела.

В гостиной будто взорвалась бомба.

Стекла хрустнули и разлетелись мелкой хрустальной пылью. Меня ударило по ушам, я перевернулся через перила и грохнулся на землю.

— А-а-а! — послышалось из дома.

И в этом «а-а-а» я услышал и Дохода, и Радиста, и Гундосова, и Чугуна. Всю компанию.

— А-а-а! — крик повторился.

Я отползал прочь. Причем делал это в очень неудобной позе — на спине.

В дверях дома показался Доход. Доход сумел подняться на ноги и даже нашел в себе силы бежать. Впрочем, во входную дверь он не пролазил. Но это его не остановило — Доход немного поднажал и вынес дверь вместе с коробкой. Он пулей пролетел по полянке и врезался в «уазик».

От мощного толчка «уазик» перевернулся вверх колесами. На траву потекли аккумуляторы, внутри что-то хрустнуло, правый бак треснул, и на траву закапал бензин. Потом, совсем как в фильмах, проскочила искра.

— Бум, — сказал я шепотом.

Но «уазик» не взорвался, он просто загорелся. И Доход немного загорелся, вернее, не он сам, а прикрывавшая его палатка.

Доход зашевелился, стараясь палатку сбросить.

— По земле катайся! — крикнул я.

Доход стал неуклюже кататься по земле, стараясь сбить пламя. Надо было встать, помочь ему, но я опасался, что вот-вот взорвутся баки и тогда нам всем наступит зеленый капец.

Но тут произошло то, чего я даже ожидать не мог. Из двери вышла Тоска, держа в руках здоровенный красный огнетушитель. Она подошла к машине, треснула огнетушитель о борт и в минуту затушила разгоравшийся огонь.

И Дохода заодно затушила.

Я был в восхищении. Никак не ожидал от Тоски подобного поступка. Я даже как-то ее зауважал.

Тоска бросила огнетушитель на землю.

— Два года в кружке юных пожарных, — прошептала она.

И удалилась обратно к себе.

Все это произошло так быстро, что я даже подумать об этом толком не сумел.

В дверях показался Радист. Он сошел на землю, огляделся по сторонам, пощупал голову, затем с железным грохотом рухнул в траву.

Вслед за Радистом из дома выбежал и Чугун. Чугун воровато подскочил к перевернутой машине, понюхал. Потрогал пальцем пену, неприветливо что-то буркнул, потом задумчиво направился в лес. Но до опушки не дошел, уселся на землю и стал обгрызать ногти на правой ноге.

Выглядело это отвратительно. Чемпион по байдарочному спорту, обгрызающий ногти на ноге, — что может быть хуже? Да еще и на фоне догорающей машины.

Гундосов выбрался из дома нормально. Перевернутая и сожженная машина его нисколько не удивила. Вид у него был по-прежнему несколько пришибленный. Но в целом Гундосов был уже вроде бы вменяем. Он подошел ко мне и сказал:

— Мне кажется, что надо заклеить ей рот.

После чего Гундосов тоже свалился на землю.

— Я теперь знаю, чего она хотела, — лежа сказал Гундосов. — Она хотела стать баньши.

— Кем? — спросил дымящийся Доход.

— Баньши. Ведьмой-крикуньей.

Доход захихикал. От смеха все его мускулы пришли в движение, и казалось, что каждая мышца смеется сама по себе.

— А ты чего хотел? — спросил Доход. — Ты, Гундосов? Кем хотел стать?

— Да ничего я не хотел. — Гундосов смотрел в сторону. — Ничего. И ни в кого превращаться не хотел. Со мной же ничего не случилось!

— Достоверная информация, — сказал очухавшийся Радист. — С ним ничего не случилось. Но из этого логически не вытекает, что он ничего не пожелал. Может, он пожелал.

— Он пожелал стать конструктором холодильников! — прошептала Тоска из окна своей комнаты. — Все-таки какие выживатели тухлые типы!

Впрочем, выживатели и меня удивляли. Мне все больше и больше начинало казаться, что на самом деле они даже в песочнице бы и то не выжили, не то что в лесу.

— Машина сгорела, — напомнил я.

— Все равно не наша, — глупо ответил Доход, прикладывая к ожогам прослюнявленные подорожники.

— Пешком отсюда не выбраться! — снова напомнил я.

Выживатели слегка загрустили. Гундосов даже стал изучать, насколько сильно машина повреждена.

И Чугун забыл про свой маникюр и еще раз обежал вокруг «уазика».

— Не сильно сгорррела, — сказал он. — Тоска вовррремя успела. Молодец, сестррренка!

Это он уже крикнул.