«Накрылись мои желания устроить лесозаготовки. – Я осторожно приоткрывал глаза и делал шаг вперед, потом назад, чтобы не слепнуть даже не от слишком ярких лучей, которые пробивались через щели вверху пещеры. – Кобольдам, пожалуй, заказан путь наверх, а один я не собираюсь этим заниматься, и так почти месяц горбатился в кузне».

Наконец глаза привыкли к свету, и я прошел вперед, наслаждаясь теплом. Повернувшись назад, я увидел, что кобольды, узревшие меня в лучах губительного для них света, упали на пол и стали молиться. Горловое пение привычно пронзило меня, заставляя клетки всего тела вибрировать. Ради проверки одной своей теории, я достал кусочек сырого гриба и съел его, ожидая прихода чувства опознания. Когда оно появилось, я из исследовательского любопытства прикоснулся рукой к стене пещеры и с удовлетворением ощутил, как подо мной, метрах в пятидесяти, отозвалась медная жила с большой примесью серы, а также чуть правее и ниже ощущались залежи железа, по содержанию в них кислорода похожие на красный железняк.

«Угу, – довольно пробормотал я, радуясь, что мысль подтвердилась и моя способность работает и таким образом, – потом проведу исследования, насколько и как далеко я чувствую руду, а также сколько молящихся кобольдов нужно, чтобы увеличить радиус ее нахождения. Ладно, это все потом, сейчас главное – выйти и понять, где я, а также как найти мой. Ради этого кобольдов придется оставить на время одних».

– Грых, – я вернулся к кобольдам, которые продолжали молиться, – основную массу проходчиков отошли в селение, пусть отдыхают и занимаются привычными делами, остальные пусть укрепляют и поддерживают туннель, меняясь при этом с теми, кто отдохнул. Вход в него заложите, когда я вернусь, дам знать о своем приходе вот таким стуком, и вы уберете перегородку.

Я постучал по камню пещеры рядом с проходом вниз, с тремя длинными и двумя короткими интервалами.

– Ты покидаешь нас, Великий?! – Похоже, из всего моего предложения он услышал только одно.

– На время, Грых! – отрезал я, погрозив ему ломиком. – Я обещаю вернуться, у меня внизу слишком много незаконченных дел, чтобы оставить теперь все как есть, уж поверь мне.

Не знаю, что помогло больше, моя убежденность или ломик в моих руках, но он склонился передо мной, а затем, раздавая приказы, повернулся к кобольдам. Пещера стала быстро пустеть, а я, кинув ему спокойный взгляд на прощанье, шагнул вперед, туда, где приветливо светило солнце.

Хоть глаза и привыкли к солнечным лучам, но когда я, раздвигая заросшие кусты и свисающие корни деревьев, выглянул наружу, прямой солнечный свет все равно на время ослепил меня, и прошлось промаргиваться и ждать, пока глаза прекратят слезиться.

Постоянно напоминая себе, что я нахожусь теперь на поверхности, спокойная жизнь под землей закончилась и напасть на меня могут откуда угодно, я осторожно вышел из пещеры и огляделся, чтобы понять, что очутился в преддверии гор, которые поросли кустарниками и редкими деревьями, а ниже и впереди виднелась равнина. Что еще привлекло мое внимание, так это ветвящаяся змейка, отличавшаяся цветом от равнины и походившая на хорошо освоенный караванный путь.

«Похоже, мне туда», – понял я и оглянулся вокруг.

Около двух часов я потратил на то, чтобы оставить не только возле пещеры, но и везде вокруг небольшие зарубки на деревьях или кучки сложенных камней в виде указателей, чтобы не забыть и не разминуться потом с единственным входом в мир кобольдов. Я прекрасно понимал, что в противном случае можно будет забыть о своих мечтах, о металлургии и о мести гномам, так что, не жалея сил, делал себе множественные подсказки на будущее.

Когда работа была закончена, я посмотрел на солнце, которое сдвинулось на горизонте в сторону заката.

«Надо раздобыть еды, а также подумать о воде», – подумал я, прикидывая путь от нынешнего места до дороги на равнине. По всему получалось, что идти мне весьма приличное расстояние, а у меня, кроме котомки с грибами, ломика и пары серебряных самородков, ничего не было. Я специально не стал брать с собой больше. Мало ли кому я попадусь в руки, не хотелось бы, чтобы меня начали пытать, стараясь выведать, где я взял самородки золота и серебра, а два небольших кусочка не вызовут особых подозрений, с учетом моей внешности. О да! Себя я уже видел в одной из небольших заводей, которые образовывал найденный мной ручей. Зрелище было то еще: заросшие волосы, редкая борода и зеленая одежда прямо-таки вызывали ко мне чувство расположения. Я, встретив такое чудо на своем пути, лучше бы прогнал его от греха подальше, но вот поскольку сейчас этим самым чудом являлся я сам, то оставалось только надеяться на свое знание местных реалий, подвешенный язык и два самородка серебра – больше рассчитывать было не на кого, да и не на что.

Как ни странно, но ломик мне пригодился очень скоро. Как для того, чтобы метким броском убить незнакомую мне птицу, так и для того, чтобы с помощью найденного куска кремния разжечь огонь. Едва дождавшись, когда мясо, нанизанное на палочки, будет готово, я с наслаждением впился в него зубами.

– М-м-м, – я испытал все радости бытия, когда съел все до единого кусочка и блаженно раскинулся на траве.

«Как мало нужно человеку для счастья, если у него перед этим все отнять, – думал я, замирая от накатившей на меня сытости и неги, – кусок мяса, глоток воды – ты счастлив и доволен».

Съев последний сырой кусочек гриба, я задумчиво посмотрел в сумку. Понимая, что без них у меня будет ломка, я нажарил и запаковал грибы в пару глиняных горшков, но вот как долго они протянут, я не знал. Если испортятся за пару дней, меня ждут печальные будни.

«Блин, рассуждаю сейчас как наркоман о дозе», – поймал я себя на этой мысли, убрал за собой костер и останки пиршества, закопал все в выкопанную ямку и отправился в путь.

Караван медленно тащился по пыльной дороге, а старший охраны проклинал Гренвальда за спешку, ради которой пришлось идти без остановки и встретить вечер и ночь в степи. Дураку понятно, что два перегона не одолеть за один день, но нет же, чтобы опередить конкурентов, хозяин решил идти в ночь. Конечно, сейчас степняки смирные, но их ватаги молодежи, которые рыскали по степи в поисках поживы и славы, никуда не делись, так что можно было темной ночью запросто угодить в их засаду и попасть под стрелы.

– Освальд! – впереди раздался крик разведчика. – Тебе надо это увидеть!

Понимая, что тот не будет возвращаться из дозора напрасно, Освальд пришпорил коня и поехал в сторону кричавшего. Надвигались сумерки, соответственно все странное и необычное таило в себе неприятности, которых он за свои семь лет службы старшим охраны каравана у купца известной гильдии всегда старался избегать.

Отъехав от каравана туда, где его ждал Шрам, он сам прищурился, когда увидел странную картину. Буквально в километре от них смутно светилось на дороге небольшое зеленое пятно.

– Что это? – удивился он.

– Демон его забери, Освальд, если я знаю, – пожал плечами седоусый воин, – как только заметил, не стал подъезжать ближе, решил сначала тебе доложить.