«Конечно, синьор! Мы ждем только гостей. Хотите беллини?» — предложил старый веснушчатый официант.

«Да, пожалуйста!»

И он принялся потягивать беллини.

Замечательно!

«А графиня? Ей принести чего-нибудь?» — спросил официант.

«Нет, графиня устала и неважно себя чувствует. По всем вопросам обращайтесь ко мне!» — спокойно произнес Гаэтано.

«Хорошо, синьор», — сухо отреагировал слуга.

Патриция Дель Турко (на работе — Сукия) вышла из такси, расплатилась и направилась решительным шагом ко входу в жилой комплекс «Острова».

Сукие было двадцать два, но выглядела она гораздо моложе. Ей можно было дать лет пятнадцать, не больше. Девочка-подросток, школьница.

Она была очень худая, грудь едва обозначалась под белой футболкой и кофточкой на пуговицах. Длинные и тощие, как у цапли, ноги. На плечах лежали две светлые косички. На курносом веснушчатом носике — огромные очки в металлической оправе. Еще на девушке были прозрачный плащ, юбка в шотландскую клетку, белые шерстяные гольфы и невысокие черные лакированные туфли со шнурками. В руке — старый портфель из светлой кожи.

Ее не расстраивало то, что сегодня вечером придется работать.

Ей было наплевать на Рождество, Пасху и даже на Новый год.

День как день. Рабочий.

Ведь Сукия — настоящая профессионалка.

Сегодня вечером у нее два дела. Сначала — адвокат Ринальди, а потом, часа в три, надо идти на лесбийскую оргию в Пренестино.

Убедившись, что ее никто не видит, она позвонила по домофону.

Ее клиенты требовали индивидуального подхода.

В лифте с ней ехала группа элегантных молодых людей. Они уставились на ее ноги, но Сукия не отреагировала.

Вышла на третьем этаже и пешком поднялась на четвертый.

Она была довольна. Адвокат Ринальди ей нравился. Идеальный раб для госпожи, власть которой ужасна и безгранична. С ним не было никаких особенных проблем, он никогда не сопротивлялся, позволял унижать себя и наказывать. В общем, обыкновенный извращенец. Фут-фетишист и любитель связывания.

Ну разве что часто повторялся в своих желаниях и быстро кончал.

Нажав на звонок, она решила, что адвокат уже готов достигнуть крайнего, глубочайшего уровня деградации.

Надо хорошо встретить Новый год, не так ли?

Рыбий Скелет снял кроссовки «Рибок», и это тут же почувствовалось.

Жуткий запах воцарился в комнате.

«У нас сегодня масса возможностей. Я знаю, что в Дженцано вечеринка, а еще праздник на барже, там, на Тибре…» — рассказывал Рыбий Скелет, скручивая второй косяк.

«Тебя туда звали?»

«Нет!»

«Ну так и фиг ли. Придумал тоже. По-моему, у тебя просто зараза какая-то типа чесотки… А кто устраивает все на Тибре?» — зевнул Кристиан.

Он все еще был в пижаме. Вместо глаз на лице — две мелкие красные точки.

«А я что, знаю? Какой-то приятель Маринелли, наверное. Как-нибудь да пролезем. Это не проблема. Я там уже был, на барже. Залез по швартовым».

«Господи… Это же такая фигня, праздник у друга Маринелли! Придурки в пиджаках и галстуках и дуры, которые думают, что без них никуда. Да лучше застрелиться».

«Ладно, Кристиан, я понял… Сегодня тебе и правда хреново…»

«Тогда почему бы тебе не оторвать задницу от стула и не убраться отсюда? Мне тут хорошо!»

«Не, неправда, совсем тебе не хорошо. Ты ведь переживаешь, я вижу. Я много об этом думал и вот накануне Нового года понял. Она же просто сука. Сейчас объясню…» — сказал Рыбий Скелет, развалившись на кровати рядом с Кристианом.

«Господи, да подожди ты! Ты что, у себя дома, что ли? Все занял! И держи подальше свое смертельное оружие!» — Кристиан, сморщившись, указал на ноги приятеля.

«Ну как тебе огурцы с йогуртом и имбирем?» — спросила Роберта Пальмьери, пытаясь накормить его.

«Да… очень вкусно, спасибо».

Никогда не ел ничего отвратительнее. Эта девица, должно быть, совсем чокнутая.

У нее безумные глаза…

Давиде сидел скрестив ноги на коврике перед низким столиком, перед ним сидела ведьма из Нью-Эйджа.

Ему было не по себе.

Он боялся ее.

Совершенно чокнутая. Она его ужасно достала рассказами об НЛО. О телепатическом контакте, который во время оргазма можно установить с инопланетянами.

Он оплакивал ужин с однокомандниками по мини-футболу и своей подружкой Лореданой.

Не огурцы, не козье молоко. В это самое время его друзья празднуют в ресторане «Золотой лев», смакуя макароны по-аматричийски, шпигованные свиные ноги, вареную чечевицу, картофель, приготовленный в печи, и красное вино из Эмилии.

Какого черта я здесь сижу?

Ему стало хреново оттого, что вопрос стоял предельно ясно. Впервые девушка пригласила его к себе, ясно выразив желание трахнуться. И потом, эти четыре космические оргазма его заинтриговали. Он сразу должен был понять, что она с головой не дружит.

Ну и дурака я свалял! — упрекнул он себя.

«Скажи, Давиде, а ты давно ходишь на курсы самопознания и раскрытия своего Я?» — спросила Роберта, явно подольщаясь.

Она опасно приблизилась, стала поглаживать Давиде по спине и пристально смотрела на него.

«Ну… на самом деле я выиграл запись на курсы в лотерею на работе. Я ничего не знал об этом — медитациях, самосознании…»

Хватит! Встаю и ухожу.

«Знаешь, мне пора… У меня мать боле…» — нерешительно начал Давиде, но продолжить не смог.

Он странно себя чувствовал.

Эти глаза. Что-то странное было в этих глазах. Они притягивали его как магниты.

Давиде был сбит с толку, околдован этим взглядом.

Прочь, прочь, прочь. Уходи.

Он поднялся, стараясь не глядеть на нее, и почувствовал, как подгибаются ноги.

«Куда ты?» — спросила Роберта, пригвождая его к месту, где он стоял.

«Извини… мне, правда… идти надо. Я вспомнил, что не сменил кислородную подушку маме. Надо…»

«Сядь!» — приказала она.

Давиде был ошеломлен тем, что ноги и все его тело подчинились приказу ведьмы.

«А теперь смотри на меня!»

Давиде ничего не оставалось, как смотреть на нее.

Микеле Тродини сидел за столом со всей семьей и машинально ел лазанью, не чувствуя вкуса. Он не слышал даже семейной болтовни.