– Недолгое путешествие, – лаконически отметилХалэд, наблюдая за тем, как послушники выгружают на берег коней.

– Так ты заметил! – рассмеялся Берит.

– Они не особенно и скрывали. Когда брызги, намерзавшиена моей бороде, в один миг растаяли, я начал подозревать неладное. – Онпомолчал.

– Трудное это дело – учиться магии?

– Сама по себе магия не так уж и сложна. Главнаятрудность – изучить стирикский язык. В стирикском нет правильных глаголов. Онивсе не правильные, да к тому же у них девять спряжений.

– Пожалуйста, Берит, говори по-эленийски.

– Ты знаешь, что такое глагол?

– Более или менее знаю, но что такое спряжение? Беритуотчего-то стало легче – по крайней мере, Халэд знает не все на свете.

– Я помогу тебе разобраться, – заверил ондруга. – Может быть, Сефрения что-нибудь придумает.

Солнце уже заходило, сверкая ослепительными красками, когдаони въехали в жемчужно мерцающие ворота Огнеглавого Материона, и к томувремени, когда рыцари добрались до имперской резиденции, на город ужеопустились сумерки.

– Что это с ними стряслось? – пробормотал Халэд,когда они миновали ворота резиденции.

– Ты о чем? – не понял Берит.

– Парень, для чего у тебя глаза? Стражники у воротглядели на Спархока так, словно он вот-вот взорвется – или превратится вдракона. Говорю тебе, Берит, что-то здесь не так.

Рыцари церкви свернули по залитой сумеречным светом лужайкек своим казармам, а остальные с цокотом проскакали по подъемному мосту в воротазамка Эланы. Они спешились во внутреннем дворе при свете факелов и вошли взамок.

– Здесь даже хуже, – пробормотал Халэд. –Давай-ка держаться поближе к Спархоку, на случай, если придется утихомириватьего. Рыцари у подъемного моста, похоже, не на шутку боятся его.

Они поднялись по лестнице к королевским покоям. На привычномместе у дверей не было Миртаи, и это еще больше насторожило Берита. Халэд прав– что-то здесь определенно не так.

Император Сарабиан, в своем любимом лиловом камзоле иобтягивающих штанах, нервно вышагивал по синему ковру гостиной. Когда Спархок иВэнион направились к нему, он, казалось, попятился и съежился.

– Ваше величество, – приветствовал его Спархок,наклонив голову. – Как приятно вновь вас увидеть. – Оногляделся. – Где Элана? – спросил он, положив шлем на стол.

– Э-э… минутку, Спархок. Как дела на Северном мысе?

– Более или менее так, как мы задумали. Киргон большене повелевает троллями, но зато у нас теперь есть новая проблема, быть может,похуже прежней.

– Вот как?

– Мы все расскажем, когда Элана присоединится к нам.Это не настолько приятная история, чтобы повторять ее дважды.

Император беспомощно взглянул на своего министра иностранныхдел.

– Поговорите с баронессой Мелидирой, принцСпархок, – предложил Оскайн. – У нас здесь кое-что случилось. Онабыла при этом, а потому лучше нас сможет ответить на ваши вопросы.

– Что ж, ладно, – голос Спархока прозвучал ровно,хотя и беспокойство Сарабиана, и уклончивый ответ Оскайна во все горло кричалио том, что произошло нечто недоброе.

***

Баронесса Мелидира сидела в своей постели, опершись спинойна гору подушек. На ней был очаровательный синий халатик, однако на левом плечебелела широкая повязка. Баронесса была бледна, но ее глаза были холодны итверды, как камень. У ее постели сидел Стрейджен в своем любимом камзоле избелого атласа. Лицо его выражало нешуточную тревогу.

– Ну наконец-то, – сказала Мелидира. Голос еепрозвучал жестко и деловито. Она метнула уничтожающий взгляд на императора иего советников. – Я вижу, принц Спархок, эти храбрые господапредоставили мне рассказать вам о том, что здесь случилось. Я постараюсь бытькраткой. Пару недель назад вечером королева, Алиэн и я готовились ко сну. Вдругв дверь постучали, и вошли четверо мужчин, которых мы вначале сочли пелоями: уних были обриты головы, они были одеты на пелойский манер – однако это были непелои. Один из них был Крегер. Трое других – Элрон, барон Парок и Скарпа.

Спархок не шевельнулся, лицо его не изменилось.

– Что же дальше? – спросил он ровным, безжизненнымголосом.

– Стало быть, вы решили сохранять благоразумие, –холодно сказала Мелидира. – Что ж, хорошо. Мы обменялись несколькимиоскорблениями, а затем Скарпа велел Элрону убить меня – просто для того, чтобыдоказать королеве, что он не шутит. Элрон бросился на меня со шпагой, и яотвела его клинок запястьем. Я упала и вымазала себя кровью, чтобы было похоже,что я мертва. Тогда Элана упала на меня, притворяясь, что рыдает от горя, хотяна самом деле она отлично видела, что я сделала. – Баронесса вынула из-подподушки кольцо с рубином. – Это предназначено вам, принц Спархок. Вашажена спрятала его в моем корсаже. Она также успела прошептать: «ПередайСпархоку, чтобы не тревожился за меня, и еще скажи, что я запрещаю ему отдаватьБеллиом, чем бы они мне ни угрожали». Слово в слово, именно так она и сказала,а потом прикрыла меня одеялом. Спархок взял кольцо и надел его на палец.

– Понимаю, – ровно сказал он. – Что былопотом, баронесса?

– Скарпа сказал вашей жене, что он и его приятели берутее и Алиэн в заложницы. Он сказал, что вы так дурацки привязаны к ней, чтоотдадите ему все, только бы вернуть ее живой и невредимой. Он явно намереваетсяобменять ее на Беллиом. У Крегера уже было приготовлено письмо, и он отрезаллокон у Эланы и приложил его к своему посланию. Полагаю, будут еще и другиеписьма, и к каждому будет приложен ее локон, чтобы подтвердить их подлинность.Затем они взяли королеву и Алиэн и ушли.

– Благодарю, баронесса, – все так же безжизненнопроговорил Спархок. – Вы проявили поразительное мужество в этомзлосчастном происшествии. Могу я взглянуть на письмо?

Мелидира вновь сунула руку под подушку и протянула емусложенный и запечатанный кусок пергамента.

Берит полюбил свою королеву с той минуты, когда впервыеувидел ее на троне, заключенной в кристалл, хотя никогда ни словом необмолвился ей о своем чувстве. В жизни, конечно, ему еще не раз довелось быполюбить, но эта любовь была первой. И когда Спархок сломал печать, развернулпергамент и бережно вынул густой локон бледно-золотистых волос, разум Беритавдруг охватило пламя, и он с силой стиснул рукоять боевого топора.