Ахмед выразительно глянул на меня через плечо продолжавшей говорить Шазад, которую то и дело перебивал Махди, и показал взглядом на сестру. Я поняла: принц не хочет, чтобы она и дальше участвовала в нашей опасной затее.

— Далила! — окликнула я. — Поможешь Навиду с Имин? Проследи, чтобы меньше занимались друг другом, а больше новичками.

Хоть и слегка наивная, Далила вовсе не была глупа и всё поняла. Я ждала, что она всё же сделает попытку возразить, но аловолосая демджи лишь покорно кивнула и побежала следом за ковыляющей толпой.

Подождав, пока сестра уйдёт, принц сурово нахмурился, глядя ей вслед.

— Вы о чём думали вообще? — рыкнул он. — Далила ещё ребёнок, она не годится для боя!

— Тем более что ваш план едва не рухнул, — тут же встрял Махди. — Тебе едва не прострелили голову!

— А у тебя плана вообще не было, — парировала Шазад, — и ты едва не сгнил в тюрьме. Молчал бы лучше! Как говорится, не тыкай пальцем в других — вывихнешь ненароком и ткнёшь в себя.

Мою подругу Махди раздражал ещё больше меня, и знала она его гораздо дольше, со времён султимских состязаний в Измане.

— Не припомню, чтобы так говорили, — хмыкнула я.

— Ты чуть не погибла! — продолжал он втолковывать, словно неразумным детишкам.

— Можно подумать, в меня впервые в жизни целились из револьвера! — фыркнула я. Шазад закатила глаза. — Даже за последний месяц не в первый раз.

— Моя сестра не привыкла смотреть в лицо смерти, как вы, — возразил Ахмед и двинулся дальше, увлекая нас за собой. Махди поплёлся следом, безуспешно пытаясь протолкнуться поближе к принцу.

— Мы бы не дали ничему с ней случиться, Ахмед, — заверила Шазад.

— И потом, Далила тоже демджи, — добавила я. Уйдя с палящего солнца в тень фруктовой рощи, мы направились к ярко-красному шатру Ахмеда. Спорить с самим принцем было неожиданно приятно. — Она хочет помочь общему делу, как и все мы.

Ахмед даже не обернулся.

— Вы не поэтому её взяли, а нарочно! — буркнул он.

Ну конечно, всё дело в Жине, усмехнулась я про себя. Два месяца назад я поймала пулю во время нашего похода в Ильяз и чуть не отдала концы, а когда очнулась, Жиня рядом уже не было. Ахмед услал его на дальнюю границу с заданием проникнуть в ряды сичаньской армии, наступавшей на Мирадж с востока в надежде отхватить кусок пустыни после разрыва султана с галанами.

Неужели принц считает меня настолько мелочной, чтобы в отместку подвергать его сестру опасности? Но развивать эту тему вслух я не стала. Выручила, как всегда, Шазад.

— Да, нарочно! — фыркнула она. — Потому без Далилы мы бы не справились.

Перед самым шатром Ахмед резко развернулся к нам лицом, заставив остановиться. На фоне огромного синего солнца, вышитого на пологе, его фигура смотрелась так величественно, что я невольно сжалась, будто в ожидании сурового приговора.

Только теперь я осознала, что полог шатра задёрнут. Такое случалось только во время военного совета, но тогда мы все находились внутри. Сегодня что-то было не так. Шазад тоже это понимала.

— Хала вернулась, — проговорил Ахмед. Произошло что-то важное, раз он так быстро переменил тему. — Из Измана, только что перед вами. Мазз заметил вас с воздуха, и я решил подождать. — Он мельком глянул на Махди, но я успела уловить этот взгляд.

— Что случилось? — озабоченно спросила Шазад. — Почему ты сразу не сказал Имин?

У Имин с Халой был общий отец-джинн. Не отправься уже Хала к тому времени в Изман, мы бы уж точно взяли с собой её вместо Далилы. Золотокожая демджи в один момент обработала бы мозги всем жителям Сарамотая и выручила сестру.

— Саида тоже здесь? — с волнением выпалил Махди.

Из-за неё Хала, собственно, и ездила в Изман. Я никогда не видела Саиду, но много о ней слышала. Одного возраста со мной, она вышла в пятнадцать лет за одного из солдат Хамада, отца Шазад, которая заметила синяки и переломы, достававшиеся ей от мужа, и спрятала Саиду в Скрытом доме, столичном убежище мятежников. Там она и вступила в их ряды, а заодно, как поговаривали, и в связь с Махди. Ещё давно, сразу после султимских состязаний, ей удалось устроиться работать во дворец и тайно снабжать наших полезными сведениями, но месяц назад очередное донесение от неё не пришло. Принц ждал целую неделю в надежде, что задержка случайна, боясь раскрыть ценного агента впустую, но после настойчивых уговоров Махди, который весь извёлся, послал Халу узнать, в чём дело.

— Ну так что, как там Саида? — не унимался Махди. В голосе его звучала надежда, но тревожный взгляд был прикован к закрытому пологу.

Ответное молчание принца говорило само за себя.

Внутри шатра сидела Хала, скорчившись на коленях и прижав золотистые ладони к голове лежащей девушки. Глаза демджи были прикрыты, лицо осунулось — она настолько устала, что даже не спрятала, как обычно, под иллюзией недостающие пальцы на руке. Кожа её, блестящая от пота несмотря на прохладу в шатре, переливалась расплавленным золотом в свете масляной лампы при каждом судорожном вдохе и выдохе. Я поняла, что вся сила Халы уходит на пациентку.

Значит, это и есть та самая Саида. Широко раскрытые глаза девушки были неподвижно устремлены в потолок, словно разглядывали что-то далёкое и невидимое для нас, а золотокожая глубоко погрузилась в её сознание.

Махди опустился на колени по другую сторону от лежащей.

— Саида! — позвал он, приподнимая её. — Саида, ты слышишь меня?

— Будь так добр, оставь нас в покое! — Знакомый резкий голос Халы звучал напряжённо, глаза её по-прежнему оставались закрытыми. — Я уже неделю поддерживаю иллюзию для неё, а ты хочешь вытряхнуть меня из её головы, словно я — дурной сон.

Целую неделю! Вот почему Хала выглядела такой измождённой. Для любого из нас, исключая разве что оборотней, использовать свой дар дольше нескольких часов подряд — почти непосильная задача, не говоря уже о неделе.

— Найти её в камере было просто, — продолжала демджи, устало оседая на пол. Руки её дрожали, сил уже явно не хватало. — А чтобы вытащить потихоньку и доставить сюда, пришлось лезть в голову и оставаться там. — Она в отчаянии глянула на Ахмеда. — Ты принёс что-нибудь, чтобы отключить её?

Принц кивнул, доставая из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью.

— Что с ней случилось? — Махди чуть отодвинулся, продолжая обнимать больную.

Я привыкла считать его трусом, но сейчас поняла, что впервые вижу страх у него на лице. Даже в темнице за решёткой он выглядел спокойным, а теперь боялся — но не за себя. Всё-таки не зря участники восстания считали его своим.

Хала молча взглянула на принца, словно испрашивая разрешения. Поколебавшись, он кивнул. С едва слышным вздохом демджи перекатилась с колен на пятки, освобождая мозг несчастной от своей власти. Реакция у той оказалась куда сильнее: казалось, ясный день мгновенно сменился ночной бурей. Безмятежное лицо исказилось в диком вопле, голова запрокинулась, тело забилось в страшных судорогах, вырываясь из объятий Махди. Руки молотили во все стороны, царапали его одежду — девушка будто превратилась в пойманное дикое животное.