— Силы неравны, — торжествующе ухмыльнулся Малик, — бросай оружие, Бандит.

Я презрительно хмыкнула:

— Меня так зовёт только один человек, а ты рылом не вышел.

Малик вспыхнул как порох. Револьвер, висевший на боку, вмиг оказался у него в руке и упёрся дулом мне в лоб. Ощутив, как за спиной дёрнулась Имин, я подняла руку, останавливая её, — любая неосторожность могла привести к жертвам. Бывшие узницы окаменели, глядя на нас вытаращенными в ужасе глазами. Кто-то тихо заплакал.

Угроза могла подействовать, но чужое железо не впервые обжигало холодом мою кожу.

— Слишком умная, да?

И такое я уже не раз слышала, но объявлять об этом вряд ли было бы умно.

— Малик! — Офицер тревожно поморщился. — Не забывай: султану она нужна живая.

— Ваш султан мне не хозяин! — злобно ощерился узурпатор, ещё сильнее вдавливая мне ствол между глаз. Сердце заколотилось, но я подавила страх. Умирать ещё рано.

— Теряю двадцать фауза, — вздохнула я. — Побилась об заклад, что выберусь из города и никто не остановит.

Малику не хватило ума даже встревожиться из-за моего странного спокойствия.

— Ну что ж, — усмехнулся он, взводя курок, — зато не придётся платить, с мёртвых какой спрос.

— Хватит! — снова дёрнулся офицер, не скрывая раздражения. Видно, сам не ожидал, насколько у предателя плохо с мозгами. Повинуясь взмаху руки начальника, солдаты развернули ружья в сторону Малика.

— Твоё последнее слово, Бандит, — не замечая, продолжал тот. — Не хочешь выпросить пощаду?

— А ты? — раздался вдруг голос у него над ухом.

Малик вздрогнул и напрягся. За последние полгода я наблюдала такое не раз. По его шее поползла тонкая струйка крови, хотя рядом, казалось, никого нет.

Я с облегчением выдохнула. Главная беда невидимой поддержки в том, что не знаешь заранее, откуда её ждать.

Воздух замерцал — иллюзия, созданная Далилой, развеивалась, открывая фигуру Шазад в том месте, где только что, казалось, никого не было. Туго заплетённые чёрные волосы венчали её голову короной, белая куфия свободно лежала на плечах, одежда кочевницы смотрелась щеголевато. В глазах Малика сверкнула бессильная ненависть, быстро сменившаяся страхом. К его горлу был приставлен один из широких изогнутых мечей, хозяйке которых явно не терпелось пустить их в ход.

— Брось-ка ты сам револьвер, — усмехнулась я, — пора задуматься о вечном.

Малик стоял так близко, что я успела заметить судорогу решимости на его лице и упасть на колени. Пуля ударилась в стену позади меня. В следующий миг он повалился на землю, украшенный кровавым ожерельем от меча Шазад.

Оставалось самое главное.

— Ты что-то припозднилась, — обернулась я к подруге, поднимаясь на ноги и воздевая пустые руки. Револьвер был уже не нужен.

По ту сторону городской стены послушно взметнулась волна песка. В тюремном коридоре в моём распоряжении была лишь жалкая его горсть, и теперь ощущение было опьяняющим. Вся пустыня в моей власти!

— Ну хотя бы пулю не поймала на этот раз, — хмыкнула Шазад, оборачиваясь к солдатам, — но двадцать фауза ты мне должна.

— Удвоим ставку? — бросила я через плечо, становясь с ней спина к спине.

Удивительно быстро оправившись от появления ниоткуда нового врага, офицер уже рявкал команды растерянным солдатам.

— Далила! — бросила Шазад в свою очередь. — Открывай всех!

Иллюзия отдёрнулась, словно занавес. Половина солдат из только что тесного строя теперь корчились на земле, а на их месте стояли вооружённые мятежники. Позади маячило круглое детское личико Далилы, полускрытое копной волос нечеловеческого тёмно-алого цвета. Тревожно тараща глаза, она уронила дрожащие от напряжения руки.

— Навид! — радостно воскликнула Имин у меня за спиной, разглядев среди наших своего возлюбленного.

Высокий и жилистый уроженец песков примкнул к нам в Фахали. Мы никого не звали с собой, но после выигранной битвы от новобранцев не было отбою. Чтобы выжить в нашей войне, требовались не только сила и выносливость, но и вера в общее дело. Навид проявил себя одним из лучших и всем понравился, но чувство Имин всё же стало для меня неожиданностью.

В глазах Навида, узнавшего Имин даже в мужском обличье, мелькнуло облегчение. Он на миг расслабился, но это заметила не только я, но и солдат в белом мундире сбоку от него.

Песчаная волна уже перевалила через городскую стену, обтекая статую принцессы Хавы. Я выбросила руку вперёд, направляя песок солдату в грудь.

— Навид, сзади!

Ещё один ураганный вихрь хлестнул по лицу солдата, прицелившегося в Далилу.

За спиной послышался крик, я развернулась и увидела блеск чужого клинка. Превращать песок в оружие было уже некогда, но этого и не потребовалось. Сталь заскрежетала о сталь — меч Шазад скользнул по клинку, останавливая его у самого моего горла. Неуловимое движение, и солдат мешком свалился на землю. Кровь, что лишь чудом не выплеснулась наружу, стучала у меня в ушах.

— Сама чаще оглядывайся, чем другим советуй, — усмехнулась подруга, кидая мне брошенный револьвер.

— Зачем, если ты всегда прикрываешь мне спину? — Выстрелить я не успела: другой противник подскочил уже почти вплотную, и пришлось врезать ему рукояткой в лицо. Кровь из его разбитого носа брызнула мне на рукав, удар отдался болью в руке.

Бой обещал быть коротким: врагов осталась лишь горстка. Я выстрелила, затем ещё раз и развернулась, выбирая новую цель.

Дальнейшее раскололось на отдельные моменты, которые не сразу удалось собрать в единую картину: страшная усталость замедлила мои мысли и движения.

Чужой револьвер был направлен не на меня, а на Самиру — солдат уже готовился спустить курок.

Всё случилось в один и тот же миг.

Раная метнулась в сторону.

Выстрел.

Дыра в зелёном халате, брызги крови.

Секунда, и всё было кончено. Бой завершился так же внезапно, как начался. В наступившей тишине Самира, рыдая, выкрикивала имя девочки, а сердце маленькой демджи судорожно выталкивало кровь в дорожную пыль. Солнце в ладошках Ранаи угасло навсегда.

Ахмед ждал нас у входа в лагерь.

«Плохой знак».

Мятежный принц особо не выпячивал своих королевских привилегий, но и навстречу, как жена, заждавшаяся мужа из бара, обычно не выходил.

— Далила!

Он шагнул к сестре, отделившись от скалы, и Шазад окинула насторожённым взглядом стены каньона. Если враги узнают, где прячутся мятежники, то смогут подстрелить сверху кого угодно. Кто-то всегда должен следить за безопасностью принца, даже если тот сам проявляет беспечность.