– Вейриш, – сказала Фергия, выслушав мой вопрос, – я вам в который раз повторяю: все ваши соседи, и не только соседи, а даже придворные, если не знают, то догадываются, что вы не человек. А давно ли вы в Адмаре? Ну, я хочу сказать – вы ведь относительно молоды для дракона, в отличие от Иррашьи, не так ли?

Я вынужденно согласился.

– Одним словом, достаточно будет расспросить местных, и мы узнаем, где ваша троюродная прабабушка или кем она там вам приходится.

– Или она узнает. Наверняка у нее есть осведомители. Да и не одной же дичью она питается, стало быть, покупает что-то в поселке или городе…

– Вейриш, вы в самом деле умеете думать, – похвалила Фергия, уписывая скромный завтрак за обе щеки. – Просто обычно вам лень это делать, я уже заметила. Словом, рано или поздно, так или иначе, но мы найдем Иррашью. И не коситесь на вьюки: если вдруг у нас закончится провиант, мы просто ограбим караван.

Я лишился дара речи.

– Да-да, пойдут слухи, и тогда Иррашья уж точно явится навести порядок в своих владениях. Кстати, вы не знаете, какого она цвета?

– Красная, кажется. Или медная. Дядя говорил, да я запамятовал.

– Жаль, вас за нее не выдашь, если только глиной обмазать…

Что верно, то верно – после встречи с дочерью Золотого Змея я сам сделался золотым, хотя прежде был темно-бурым. За медно-красного меня можно выдать разве что на закате, когда садящееся солнце окрашивает всю пустыню багрянцем. Глина-то осыплется, стоит мне пошевелиться, да и где ее взять посреди пустыни?

Зачем я это сказал?…

– Это будет запасной план, – тут же произнесла Фергия. – Но, думаю, прибегать к нему не придется. Не загадывайте слишком далеко наперед, Вейриш, это дело безнадежное. Придумаете что-то одно, поверите в это, а все пойдет наперекосяк, да так, как вы и предвидеть не могли! Аю бы вам сказала: места незнакомые, люди и драконы тоже, ничего не разглядишь.

И верно, Аю хорошо провидит то, что может случиться в нашем ближайшем окружении, даже и в Адмаре, но не в состоянии узнать, как там дела у дяди Гарреша в его очередном путешествии. Не настолько хорошо она его знает, а еще расстояние…

– Что вы скуксились, Вейриш? – спросила вдруг Фергия. – Вспомнили дом, уютную постель, накрытый стол, любимую жену? Понимаю, после стольких лет безделья лететь куда-то сломя голову – поступок неординарный. Но вы это сделали, так гордитесь же собой!

– Я вовсе не о том думаю, – отмахнулся я.

– О чем же?

– О нас с Аю. – По загривку побежали мурашки, будто я готовился выдать тайну. Впрочем… а что я сейчас делал? – Чем вы с ней занимались столько времени наедине?

– Ну уж точно не любовью, мы обе предпочитаем мужчин, – тут же сказала Фергия. – Хотя…

– Да я не об этом, развратная вы женщина!

– Так вы формулируйте точнее, Вейриш, а то мы еще и не до такого договоримся.

– Вы мне не даете слова сказать! Аю спрашивала вас о… о детях?

– Да.

– И что?

– И ничего.

– В каком смысле?

– Вейриш, сядьте прямо и дышите глубже, – попросила Фергия, – не то упадете в костер, а мне придется сбивать с вас пламя.

– Да говорите вы уже толком!

– Ничего я вам не скажу, потому что это тайна той, что обратилась ко мне за помощью.

– Я ее муж, если вы запамятовали, – процедил я.

– Ну и что? Хоть отец, хоть дед, хоть сам Забытый верхом на золотом алефанте с крылышками, – невозмутимо ответила Фергия. – За мое молчание платят, Вейриш, и платят дорого. Я не работаю задаром.

– Я заплачу втрое больше, – я скрипнул зубами, – только скажите правду!

– Вы что, всерьез намерены перекупить судебного мага? Наивный…

Я не стал тратить слов понапрасну, я встал на колени.

– Вейриш, вы рехнулись! – Фергия вскочила и попятилась. – Уйдите от меня… только не слишком далеко, нам лететь скоро… Вейриш!

– Я дам вам любую клятву, – сказал я сквозь зубы, – только расскажите, что вы… о чем вы… с Аю… Она молчит, а я не умею угадывать, я не вижу будущего, я же… просто дракон!

Тишина оглушала. Едва слышно шелестел в барханах ветер, где-то высоко прокричала хищная птица, вот и все звуки.

– Вы так ее любите? – негромко спросила Фергия.

– Зачем вы спрашиваете? Знаете же… Мать вам наверняка рассказывала!

– Одно дело ее рассказ, другое – услышать это от вас.

Я долго молчал, пытаясь подобрать слова, но ничего не выходило. Фергия не тратила времени понапрасну, она варила ойф.

– Это не просто любовь, – сказал я наконец. – Я помню, Флоссия удивлялась, когда я попросил отдать Аю мне в жены. Аю ведь даже по сравнению с ней была некрасивой.

– Ну спасибо на добром слове!

– Так Флоссия думала, я-то при чем? Вы, кстати, посимпатичнее матушки, – добавил я зачем-то. – Или просто моложе, а лет через сто…

– Вейриш, вам, кажется, хотелось что-то узнать? А еще неплохо бы вздремнуть, пока солнце не село: я что-то сомневаюсь в вашей способности лететь сутками напролет даже после моего ойфа. Вы этак выдохнетесь прежде, чем мы полдороги одолеем.

– Не стану я пить вашу бурду, мне жизнь дорога, – огрызнулся я. – Ладно… Вынужден извиниться за сказанное сгоряча о вас и Флоссии. И еще…

– Вейриш, покороче, умоляю! – Фергия выразительно закатила глаза. – Вы в этом своем Адмаре разучились говорить по-человечески, что ли? Непременно нужно наплести столько словесных кружев, что не только на королевский наряд, а и на всех придворных хватит! Извинились – и довольно. Тем более я не обиделась, а мама вас не слышала. Давайте уже к делу. Вы сказали – это не просто любовь. А что же?

– Как я вам опишу, если вы не дракон?

– Но-но, мы же выяснили, что я вам дальняя родня!

– Мало ли у нас такой родни… Огонь в людях вы все равно видеть не можете.

– А вы покажите, – коварно предложила Фергия. – Маме же показывали. А хотя не поможет – тут не на кого взглянуть. На вас – ослепнуть можно, она говорила, а на себя… Как-то я позабыла зеркало захватить, на кой оно мне?

Я не стал говорить, что она вполне может вызвать воду и посмотреться в лужу или вон хоть в начищенный котелок, но не стал. Не хочет – мне же легче. Это с одной стороны, а с другой – как я объясню-то? «Словами через рот», – наверняка сказала бы Флоссия, а дядя Гарреш согласно кивнул, и я снова собрался с мыслями.

– Если совсем просто, то нас привлекает этот самый огонь. Он у всех людей разный, у кого-то ярче, у кого-то совсем слабый, у некоторых и вовсе погас…

– А у меня какой? – тут же спросила Фергия.

– Сильнее, чем у Флоссии, но намного слабее, чем у Лауриня.