Команда, подобранная для нее, воссоздавала по излучению ее рук приборы. А Джуна сама являлась прибором. Природным. В теле человека.

А еще помимо золотого запаса страны, соболя и норки, нефти, алюминия, древесины и черной икры, которыми торговало Торгпредство, СССР получил бонус – Джуну. Целительницу, востребованную на самых высоких верхах самых развитых стран.

Джуной начали «торговать» с 1989 года. Именно тогда впервые она отправилась в заграничную правительственную командировку в Италию. Папа римский встречал ее более чем любезно. Ведь помимо своих волшебных рук, она везла в подарок картину. Девушку с большими глазами. Инопланетянка смотрела иконою на духовного отца планеты. А он смотрел на нее. Вне всякого сомнения, он отвергал любое целительство как ведьмачество. Но и не отказался от врачевания. Почему бы и нет? Джуна лечила элиту Италии. График ее пребывания в другой стране был заполнен, как у врача во время боевых действий. Она отказывалась от еды, путешествий, экскурсий, выбирая больных и работу над этими больными. И ей даже не важно было, кто находится перед нею – король или простая гувернантка, у которой вдруг из носа потекла кровь от переутомления. Джуна не изменилась до самой смерти. Она присаживалась перед детьми, чтобы быть с ними на равных. И вставала на цыпочки перед высокими баскетболистами, если у тех обнаруживала боли в затылке.

Там, в Италии, снова включился механизм цепной реакции. После папы римского о Джуне моментально узнает вся европейская и мировая пресса. Все правительства и все богатые люди Земли дают запрос в Кремль, чтобы хоть на час, хоть на пару минут заполучить целительницу для аудиенции.

Казна пополняла золотой запас СССР. Джуне доставались фиксированные командировочные, слава и личные подарки. Подарки королей и цариц, лордов и графов. Так, лорд Стэнли Кук преподнес ей два килограмма платины и ларец, наполненный изумрудами, бриллиантами, сапфирами…

Привыкшая отдавать все семье и делиться с друзьями, Джуна, не любившая лишних украшений и излишеств, воспитанная на прожиточном минимуме, щедро делится со всеми, кто воспитал ее, кто был дорог в дни, когда она жила «не поднимая головы…»

Братьям и племянникам она приобретала машины и квартиры. Дом ее, богатый и хлебосольный, наполнился случайным и неслучайным народом.

Творческая, научная и номенклатурная элита потянулась со всех сторон, чтобы пообщаться, а заодно и подлечиться рядом.

Несмотря на включенный «рукою Москвы» зеленый светофор по всему миру, для Джуны эти времена связаны с постоянным ощущением сидения на пороховой бочке. Где бы ни находилась она, чем бы ни занималась – чествованием новых и новых гостей, слушанием стихов, работою над приборами и опытами, – в любую минуту ей могли позвонить и прислать за нею черную машину. Днем, ночью, вечером, утром…

Она жила каждый день, как последний. КРАСИВО.

Что спрашивать с «помойного кота поэта»? Он расплачивался за лечение стихами. Что спрашивать с композитора? Он писал на слова Джуны песни. Художники и скульпторы давали ей уроки живописи и пластики. Хирурги и другие врачи – сжатые курсы, восполняющие пробелы в образовании. Военные вручали военные ордена. Тренеры – черные пояса карате…

Все они думали, что общаются с обыкновенным человеком, не рассматривая вероятность воплощения на земле в обличье женщины бога медицины древней Месопотамии Нингишзида. Джуна в знаках изображала его на своих полотнах в виде змеи, обвивающей жезл, а иногда ноги. А может быть, она была ассирийской богиней Бау, что исцеляла руками людей и богов.

Сейчас, когда я пишу эти строки, тоска по ней исцеляется воспоминаниями.

Когда Джуна рассказывала о Звездном городке, она непременно приставляла палец к губам и шептала:

– Тс! Это секрет!

Все знали и не раз видели ее фотографии с космонавтами. Среди ее друзей их достаточно много.

Джуна до последнего дня утверждала, что опыты над нею были разными. Один из таких опытов – полет в космос. Она тихо это говорила, будучи уверенной, что ее прослушивают. И всегда показывала все свои длинные, скрюченные подагрой пальцы:

– Пять! Я была в космосе пять дней!

– Как там?

– Красиво! Синяя Земля! Там ничего не мешает тебе. Ты плывешь. Летишь. Пять дней свободы. Там и пан, и пропал. Там жизнь и смерть. Там Бог и Дьявол. Там на весь космос черноты – одно маленькое солнце. Но день всегда побеждает ночь. Тьму – свет. Добро побеждает зло. А правда – ложь. Так жизнь, Света, когда-нибудь победит смерть. И все приборы, что я делаю, увидишь, они даруют человечеству жизнь вечную. Человек будет жить долго-долго. Очень долго. И не стариться.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем, Джуна, человеку жить долго?

– А ты разве не хочешь жить долго?

– Нет. Мне интересно, что там между жизнью и смертью. Тибетская книга мертвых говорит, и Египетская книга мертвых говорит, что смерть – великий шанс!

– Ты глупая женщина! Жизнь – это великий шанс!

– И жизнь. И смерть. И любовь… В космосе летать понравилось?

– Я каждый день могу летать и без всего этого. Так удобнее. Ты же мне не запретишь!

– Кто же тебе запретит?! Только не летай на людях. Убьют!

Эти ее заявления о космосе можно было бы списать на выдумку, или на ее, как принято говорить в Москве, «понты». Уж кто-кто, а Джуна была самою «понтовой» в Москве персоной – после Путина, конечно. И первые несколько встреч она разбрасывала передо мною свои «понты», как козыри в какой-то полудетской игре в «казаки-разбойники».

Но каждый раз историю о космосе она начинала шепотом, прикладывая указательный палец к губам. И обязательно показывала все пять пальцев, при этом говоря:

– Пять дней! Пять я была в космосе! Меня изучали, как организм мой – сможет ли там лечить? Сможет!

Не знаю почему, но я ей верила. И когда центральное телевидение пригласило ее на какую-то скандальную передачу и против нее ополчились люди. И какой-то военный начал ее обвинять, что ее заявления смешны и преступны, что путь от лейтенанта до генерала надо пройти через звания майора и так далее, и что якобы Джуна присвоила себе звание генерала и ордена не заслуженно, и все незаслуженно. Джуна, я знаю, чувствовала себя очень плохо. И ноги ее ходили с трудом. И спина у нее болела. И она наверняка наглоталась перед съемками феназепама, чтобы казаться как можно более спокойной. Джуна просто вспыхнула от обиды. Она ведь всю жизнь отказывалась и от званий, и от наград. Люди сами высыпали на нее удостоверения, дипломы, звания, ордена, подарки…