Надежда Николаевна первое время тоже была довольна,радовалась непривычной свободе, увлеченно занялась хозяйством, купила несколькокулинарных книг…

Но вскоре она заскучала. Ее пытливый ум требовал работы. Онатак много лет проработала инженером, причем, говорят, неплохим, так привыкла крешению сложных технических задач, что без постоянного интеллектуальногонапряжения чувствовала себя неполноценным человеком.

Причем, к огорчению мужа, больше всего ее интересовалораспутывание всевозможных криминальных загадок, которые судьба то и делоподбрасывала Надежде Николаевне. Неожиданно для окружающих в ней открылсяталант детектива-любителя.

В конце концов, чтобы чем-то занять жену и отвлечь ее отопасных увлечений, Сан Саныч нашел для нее необременительную надомную работу:редактирование учебных пособий и научно-популярных брошюр для небольшогочастного издательства.

– Надя, не забудь, что через два дня у тебя сроксдачи! – напомнил он жене, и дверь захлопнулась.

– Где ты находишься? – осведомилась Карина, едвасдерживая ярость.

Вадим ответил тем самым слащавым, чересчур убедительнымголосом, по которому она немедленно различала ложь.

– Я у Даши… Она попросила дождаться слесаря, которыйвставит новый замок. Ты ведь помнишь, что у нее взломали дверь… Так вот, янашел ей хорошего слесаря, очень хорошего… мне дал его телефон Тихомиров… А уДарьи на работе важная встреча, она не смогла ее отменить, ну и пришлось мнездесь вместо нее дожидаться… Ты же знаешь, она такая беспомощная и одинокая…

– Да?! – процедила Карина. – Ну Бог в помощь!

Она сложила мобильник и швырнула его в сумку.

Лживый мерзавец! Врет как дышит! Все, все вранье!

Карина определила вранье уже по той самой фальшивой интонации,которую успела отлично изучить за время их совместной жизни. Но интонация – этотак, семечки, лирика! Самое главное – содержание его слов. Ждет слесаря? У Дашисломали дверь? Да это все подлое вранье! Дашка вчера все ей рассказала… Воткозел! Использует первую жену, чтобы обманывать вторую!

Она махнула рукой. Рядом тотчас остановилась машина – ей сее яркой внешностью никогда не приходилось долго голосовать.

– Куда едем, красавица? – Глаза водителя-южанинасально заблестели.

Карина назвала адрес свекрови.

Наверняка этот козел крутит шашни на квартире у своеймамочки. Ей ли не знать: в свое время сколько раз он приводил ее в ту квартиру!А старая зараза создает обожаемому сыночку все условия…

– А может, лучше в ресторан? Не-ет? – проблеялводитель. – Я знаю хороший ресторан… Шашлык готовят – пальчикиоближешь! – И он томно закатил глаза.

– Мы едем, или я пересяду в другую машину! –процедила Карина с такой злостью, что бомбист сразу отрезвел.

– Едем, едем, красавица! Зачем так сердиться, не-ет?Видишь, мы уже едем!

Через четверть часа они подъехали к дому свекрови.

И Карина сразу же поняла, насколько справедливы были ееподозрения!

Прямо возле подъезда стоял серебристый «форд» Вадима.

Ну до чего же наглый мерзавец! Совершенно не скрывается!

Карина расплатилась с водителем, промчалась мимо «форда»,ворвалась в подъезд следом за длинным парнем с лабрадором на поводке, взлетелана четвертый этаж.

Прежде чем нажать на кнопку звонка, она несколько разглубоко вдохнула и выдохнула – иначе звонок слишком много сказал бы тем, ктосейчас находится в квартире. А она хотела застать их врасплох.

К ее удивлению, дверь открылась очень быстро.

В дверях стоял Вадим, причем он был вполне одетым. Это былостранно.

«Уже закончили или еще не успели приступить к воднымпроцедурам?» – с живейшим интересом подумала Карина, внимательно разглядываясвоего лживого мужа с головы до ног и в обратном направлении.

– Это… это ты? – проговорил Вадим, бледнея. –Как ты здесь очутилась?

– Пролетала мимо, – ответила Карина, решительноотодвигая его в сторону и врываясь в прихожую. – На метле, как тыпонимаешь. Ну и где же она?

– Кто? – переспросил Вадим.

– Ты дурака-то из себя не строй! – Каринаскрипнула зубами и метнулась в сторону спальни.

Там было пусто.

Разве что любовница мужа спряталась под кроватью или вплатяном шкафу…

Она наклонилась, приподняла край покрывала, потом дернуладверцу шкафа – пустой номер.

– Да что ты, в конце концов, устраиваешь? – Вадимсобрался с силами и повысил голос: – Как ты себя ведешь в доме моей матери?

В его голосе звучал праведный гнев. Тоже мне, праведник!Карина не сомневалась, что рыльце у него в пушку.

– В доме этой старой сводни? – отозвалась Каринаи, снова оттолкнув мужа в сторону, бросилась по квартире, заглядывая во всеукромные уголки. Она заглянула в кладовку, сунула голову в дверь кухни,выглянула на балкон.

– Не смей оскорблять мою мать! – запоздаловозмутился Вадим и попытался встать на пути у разъяренной фурии.

Проще было бы остановить раненого носорога.

Карина зашипела, как змея, которой наступили на хвост,выставила вперед острые ярко-алые ногти и взмахнула ими, как пятью острозаточенными ножами. Вадим подозревал, что ногти Карины ядовиты. Он отшатнулся,поднял руку, чтобы заслонить лицо, и при этом нечаянно заехал локтем Карине вскулу. Она взвизгнула, отскочила и снова бросилась в атаку.

И в это время тихо открылась дверь ванной.

– Кариночка, это ты приехала? – прозвучал заспиной у взбешенной женщины приторный детский голосок.

Карина развернулась и уставилась на свекровь.

Та стояла на пороге ванной в розовом шелковом халате и смахровым полотенцем на голове.

– Сандра? – изумленно выдохнула Карина. – Тыздесь?

– А где же мне еще быть, как не у себя дома? –просюсюкала свекровь. – А вот ты… что ты здесь делаешь? Если бы ты заранеепредупредила, я бы хоть чайник поставила… да и себя привела бы в надлежащийвид… Нельзя же появляться так неожиданно… Я бы ??ирожных купила… хотя при твоейкомплекции сладкого лучше избегать…

– Сговорились? – прошипела Карина.

Она уже поняла, что номер не вышел, поймать мужа с поличнымне удалось, этому подонку опять удалось вывернуться, и, как всегда, в этомвиновата свекровь!

– О чем ты, деточка? – прежним медовым голосомосведомилась Шурочка. – А что у тебя с лицом? Ты упала?

– Где? – Карина метнулась к зеркалу, бросилавзгляд на свое отражение и побледнела: в том месте, куда заехал локтем Вадим,уже проступал впечатляющий синяк.