Небо вторжения. Горячее лето 1941 года - Михаил Кудинов

Несколько лет тому назад под впечатлением эмоциональных рассказов историка-наполеониста и просто интересного собеседника Олега Соколова, с которым мы тогда работали в Польше, я приобрел в одном из букинистических магазинов Познани интересную книжку. Она называется «Война французов и их союзников против России в 1812 и 1813 годах». Автор книги неизвестен, она была издана в 1814 году в Лейпциге. Я хотел бы процитировать из нее несколько фраз.

«Быстрее, чем это ожидалось, они (русские. – Авт.) переправились через Одер у Лебуса, Гартца и Франкфурта. Уже 16 февраля (1813 года. – Авт.) они заполонили дорогу, ведущую в Берлин, и совершенно неожиданно 20 февраля оказались у его ворот, встревожив городской гарнизон и ускорив отход французской армии за Эльбу… 16 февраля в Берлине стало известно, что русские перешли Одер и заняли Вритцен. 17 февраля отряды казаков были уже замечены на шоссе, ведущем в г. Фрайенвальде. Тогдашний губернатор Берлина, маршал герцог Кастильонский, выслал навстречу им несколько конных отрядов, после чего казаки отошли. Но в ночь с 19 на 20 они уже обходили Берлин справа и слева и подошли вплотную к городу, заняв высоты Шёнхаузена. Их командующий находился в Панкове, до которого от Берлина был час езды… 4 марта войска ушли из Берлина… Русские вошли в город, как только из него ушли французы. Передовые отряды русских возглавлял Чернышов. В 10 утра вслед за ним подошел князь Репнин во главе драгун, гусар и казаков. В 12 часов в город вступили пехота и артиллерия. Встречая их, народ ликовал. Часть вступивших в город отрядов сразу же бросилась преследовать отступавших французов. Произошел ряд ожесточенных стычек – у деревни Штеглиц и на дороге в Потсдам. Вечером зарево огромного пожара в Шпандау возвестило о его судьбе; его предместья пылали».

22 июня 1812 года Наполеон I написал воззвание, явившееся объявлением войны России. В самом деле! Гитлер и его генералы выбрали для своего нападения на Советский Союз особый день. Это было сделано с явной целью показать потомкам, что они намного выше, чем историческая фигура Наполеона I.

22 июня 1941 года. Обычный воскресный день. Более чем 200 миллионов советских граждан планируют, как провести свой выходной: сходить в гости, сводить детей в зоопарк, кто-то спешит на футбол, кто-то – на свидание. Скоро они станут героями и жертвами войны, убитыми и ранеными, солдатами и беженцами, блокадниками и узниками концлагерей, партизанами, военнопленными, сиротами, инвалидами. Победителями и ветеранами Великой Отечественной. Но никто из них пока не знает об этом…

22 июня 1941 года, в 3.07 утра командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский позвонил начальнику генерального штаба РККА Георгию Жукову и сообщил, что со стороны моря подходит большое количество неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Адмирал предложил встретить их огнем ПВО флота. Ему было дано указание: «Действуйте и доложите своему наркому».

22 июня 1941 года, в 12.15 дня Молотов по радио выступил с речью о начале войны, где впервые назвал ее отечественной. «В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу». Также в этом выступлении впервые звучит фраза, ставшая главным лозунгом войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

В мае сорок первого года в Москве шел снег, а небо почти весь месяц было затянуто серыми облаками.

Кроме облаков, в небе висело предчувствие будущей войны, при том что действовал пакт о ненападении. Немцев можно было встретить во всех московских отелях, а советская пресса не писала ни одного антинемецкого слова, но в бытовых разговорах и настроениях собеседников чувствовалось скорое и неизбежное предчувствие войны. Москва, несмотря на гнетущую обстановку в мировой политике, оставалась городом, где кипела жизнь. Тысячи советских граждан со всей страны советов, приехавшие в столицу, чувствовали, как стремительно развивается союз рабочих и крестьян, каком почете у их Родины находился человек труда. Чтобы советские граждане приобщались к передовой европейской гастрономии, в столице работали сотни магазинов: сыров, шампанских вин, сырокопченых колбас и других деликатесов.

Коктейль «Ковбой» (абрикосовый ликер, ликер «Бенедектин», желток, джин и перцовка) в баре «Коктейль-Холл» на улице Горького. Лето 1941 г.

(Фото Маргаретт Бурк-Уайт)

Даже иностранные журналисты, в тот период находившиеся в Москве, по-хорошему удивлялись, когда посещали, например, магазин диетического питания на улице Горького (сегодня – улица Тверская). Внутри принимал врач, который бесплатно подбирал индивидуальную диету и давал рекомендации по здоровому питанию. Всех поражали диетические салаты и 32 вида хлеба. Многие стали ходить туда постоянно из-за шоколада. В обычном гастрономе плитка стоила 13 рублей 30 копеек, в диетическом же плитка специально изготовленного шоколада стоила всего 2 рубля 60 копеек.

Это через три месяца война сначала ограничит время работы всевозможных культурно-развлекательных учреждений, а потом им стали мешать бомбежки. А летом 1941-го люди еще до конца не осознали того, что случилось, и пытались по-прежнему в выходные отдохнуть.

Доминирующей 8-метровой скульптурой ЦПКиО им. М. Горького являлась «Девушка с веслом», уничтоженная при бомбардировке 1941 года. Москва. Лето 1939 г. (Фото Харрисона Формана)

Москва. ЦПКиО им. М. Горького. Торговые ларьки. Лето 1940 г. (Фото Харрисона Формана) – 14 –

Москвичка Надя Растянникова вспоминала: «Отправилась с подружками в соседний Измайловский парк культуры и отдыха. Как всегда, начали с аттракционов. Это было дешево и доступно. В те годы и много позже там был аттракцион, изображающий «мертвую петлю». Эта перекладина вращалась, и пассажиры по очереди делали «мертвую петлю», повисая вниз головой. Вдруг загудела тревога. От страха дежурный нажал не на тот рычаг, и самолеты зависли в воздухе, не поворачиваясь ни в какую сторону». Все убежали в укрытие, а они с подругой всю тревогу так и провели в «мертвой петле», причем Надя вниз головой. Больше она никогда в жизни не подходила к аттракционам.