Мост - Анна Пайтык

Мост

РАДУГА

Повесть

Солнце, проделав половину своего дневного пути, стояло в зените, словно устало раздумывая, двигаться ему дальше или нет. Усталость всегда вызывает раздражительность. И солнце, видимо, так же не лишенное этого чувства, нещадно припекало небольшой, круглый пятачок земли, обрамленный длинными скамейками. Но сегодня можно было лишь догадываться об их существовании по закругленному ряду людей, разместившихся на них почти вплотную друг к другу. Многоярусное людское кольцо окружало арену, напоминавшую цирковую, только этот небольшой круг был покрыт не опилками, а мягким, серебристого цвета каракумским песком. Многоголосая толпа обливалась потом, но никому и в голову не приходило окинуть недовольным взглядом раскаленный добела, пышущий жаром рассерженный огромный диск солнца. Взоры всех собравшихся на аукционе людей были прикованы к конюшне, покрытой камышом, настолько иссушенном солнцем, отчего казавшимся совершенно белым. Конюшня была сооружена на время аукциона.

Вот наконец-то раскрылись ворота конюшни, и из ее зева пулей выскочила высокая, статная лошадь подласой масти. Сильное мускулистое тело лошади, поблескивая под лучами солнца, рассыпало на сидящих людей бесчисленное количество солнечных зайчиков, заставив их зажмуриться и издать возглас восхищения. Разгоряченная присутствием множества людей, лошадь вплотную подбежала к переднему ряду арены и, словно собираясь перепрыгнуть через толпу, поднялась на дыбы. Собравшиеся разом ахнули и невольно пригнулись. Державший под уздцы лошадь джигит в кипенно-белой папахе и такой же белой косоворотке, опоясанный шелковым кушаком, в брюках с широкими красными лампасами, заправленными в ладные хромовые сапоги, сильными и цепкими руками осадил лошадь и горделиво окинул взглядом не на шутку перепуганных зрителей. Эффект вывода лошади на арену был полнейший, и джигит, обнажив белые, жемчужные зубы, одобрительно похлопал по шее своего четвероногого друга.

Вскоре небольшая арена аукциона была заполнена конями разных мастей, но одинаково высокими, стройными, сильными и красивыми Зрители ахали и охали, восхищаясь ахалтекинскими конями, самой древней породы, отличающейся особой преданностью человеку. Ахалтекинские кони за тысячелетнюю свою историю успели полюбить людей. Они бессловесны, но исключительно чутки и понятливы. И сейчас кони, заполнившие арену аукциона, не отбывали свой номер, как некоторые избалованные вниманием зрителей артисты, а старались с наибольшей возможностью доставить удовольствие своим обожателям. Лошади, подбадриваемые жокеями, грациозно вышагивающие перед восхищенной толпой, через некоторое время покинули арену, гордо и с достоинством неся свои маленькие, словно джейраньи альчики, головки на своих длинных, изящно изогнутых лебединых шеях.

Зрители, словно боясь испортить удовольствие от столь восхитительного зрелища, остались сидеть тихо, поблескивая увлажненными от восторга глазами.

Появление на арене парня лет восемнадцати с совком и метлой в руках вывело из оцепенения собравшихся. С первым взмахом метлы зрители загомонили, точно парень сметал не конские яблоки, а развязал им языки. Разноголосая, разноязычная аудитория заговорила разом, громко и бойко. А парень, не поднимая головы, занимался своим нехитрым делом. Подметать арену не ахти какое занятие, но по движениям этого парня можно было догадаться, что он это делает увлеченно, с пониманием важности, пусть не слишком почетного, но нужного дела. И эта увлеченность придавала высокой, ладно скроенной фигуре парня изящность и красоту. Поистине увлеченно работающий человек всегда красив!

На арене, как только парень с метлой скрылся за воротами конюшни, появился высокий, худощавый человек с микрофоном в руках. Он на какую-то долю секунды приостановился на краю арены, окинув собравшихся сквозь большие темные очки, и откашлялся, словно предупреждая о своем выходе на сцену. Зрители мгновенно отреагировали на этот нехитрый прием ведущего аукциона и притихли.

— Товарищи! Дамы и господа! Вот уже три дня как продолжается наш аукцион… Но… — ведущий выдержал продолжительную паузу, интригуя и без того взволнованную толпу… я имею честь вам сообщить, что настоящий аукцион состоится только сегодня. Только сегодня вы сможете приобрести чистокровных, незнающих себе равных в мире по красоте и стати, самых резвых, самых преданных и чутких по отношению к своему хозяину ахалтекинских коней…

Слова ведущего аукциона прозвучали по радио на разных иностранных языках. Публика разволновалась.

— Реклама хоть куда…

— Говорить он мастак…

— Знает свое дело…

— Такой и сивую кобылу всучит за чистокровного скакуна и глазом не моргнет…

Нашелся и заступник за ведущего.

— Ведущий прав, господа. Красота этих коней сомнению не подлежит, — говоривший посмотрел в сторону аукционера и с оттенком сожаления добавил: — Если бы на всех аукционах рекламировали бы ахалтекинских коней, как этот господин, то, я уверен, спрос на них увеличился бы во много раз…

Ведущий отработанным до изящества движением руки ударил по колокольчику. Звонкий, протяжный звук колокольчика, словно холодная вода, остудил пыл спорящих.

Двое дюжих джигитов, держа с двух сторон под длинные уздцы пружинисто гарцующего коня подласой масти, вывели на арену. Высокий, мускулистый, лоснящийся под щедрыми лучами солнца конь словно не касался земли и напоминал лебедя готового вот-вот взмыть в небо.

Увлеченная публика вовсе не заметила юношу с совком и метлой в руках, подошедшего к краю арены и неотрывно следящего за каждым движением коня. Не было никакого сомнения в том, что он всей душой предан извечному спутнику человека и что, убирая лошадиные яблоки с арены, он не рисовался, а был поистине убежден в важности выполняемой работы.

— Дамы и господа! Перед вами чистокровный жеребец ахалтекинской породы — Калтаман! — торжественно провозгласил ведущий аукциона и нежно похлопал по красиво изогнутой шее коня. — Калтаман является бесспорным фаворитом нынешнего аукциона. Прошу повнимательнее рассмотреть его. Дамы и господа! Разрешите вам напомнить родословную этого жеребца. Кто не знает знаменитую кобылу Мелике! Так вот эта кобыла Мелике…

Трибуны ожили, поднялся разноязычный гвалт и, как по команде, замахали флажками, сигнализируя, что все иностранные гости примут участие в торгах. Ведущий аукциона, окинув опытным взглядом трибуны, чуть заметно улыбнулся и, давая гостям возможность оценить создавшуюся на торгах ситуацию, обнял одной рукой шею коня и что-то прошептал ему в ухо.

Калтаман громко заржал и энергично замотал головой. Может быть, он не хотел быть проданным, ведь он и его предки выросли на этой, пусть не очень приветливой и суровой, по мнению некоторых, земле.

Калтаман усиленно начал месить ногами мягкий, без единой соринки чистый, теплый каракумский песок, словно чувствуя близкое расставание с родной землей.

Разволновался и юноша. Поднятые вверх флажки иностранцев словно сотнями игл впились