Побег из реальности. Сборник рассказов - Екатерина Андреевна Чистякова

Екатерина Чистякова

Побег из реальности. Сборник рассказов

Лицензия

С самого утра я была сама не своя. Сегодня был особый день – день моего совершеннолетия. И я ждала. Ровно в девять утра в дверь постучали.

Лицензиар был один. Щуплый мужчина в очках, одетый в форму государственного служащего и с маленьким чемоданчиком в руках. Глядя на него, сложно было понять, почему он выбрал такую работу. Но присмотревшись внимательнее, я заметила красный браслет на его руке, и всё сразу стало ясно. Он боялся за свою жизнь, а эта работа давала ему несколько часов иммунитета в день.

– Эмилия Харт? – спросил гость.

– Да, это я. Проходите.

Мужчина прошел в гостиную и положил свой чемоданчик на стол. Отрыв его, он вынул непонятный прибор, бланк документа и ручку.

– Вашу руку.

Я протянула ему руку и он поднес своё устройство к моему браслету.

– Да, все верно, – сказал мужчина, будто бы сам себе.

Еще мгновение – и браслет оказался в его руках. Потом так же быстро он спрятал его в своем чемоданчике.

– Прежде, чем вы подпишете документ, я обязан зачитать вам все условия и ваши права.

Хоть я знала их наизусть, но он должен был мне их зачитать. И я слушала.

«Каждый гражданин, достигший совершеннолетия, имеет право получить лицензию на убийство от одного до пятидесяти человек. Каждый, превысивший выбранное количество убийств – карается смертью.

Каждый гражданин, достигший совершеннолетия, вправе полностью отказаться от получения лицензии. В случае совершения им убийства – карается смертью.

Каждый гражданин, совершивший убийство человека, имеющего иммунитет – карается смертью.

Каждый несовершеннолетний гражданин, совершивший убийство – подлежит изоляции и карается смертью в день своего совершеннолетия.

Каждый гражданин, достигший совершеннолетия, имеет право получить статус Привилегированного, дающий лицензию на неограниченное количество убийств и пожизненный иммунитет. При этом срок жизни Привилегированного гражданина ограничивается тридцатью пятью годами».

Мужчина закончил читать и протянул мне документ и ручку.

– Если вы уже определились, поставьте вот здесь число, которое вы выбрали, и подпись внизу.

Руки дрожали от волнения, но я осторожно вывела на бланке «50».

– Отныне вы являетесь совершеннолетней. Ваши права вам зачитаны, а вы сделали свой выбор. Всего доброго.

Когда я проводила гостя, из комнаты вышла моя младшая сестра.

– Сколько ты выбрала? – спросила она с опаской.

– Пятьдесят.

– Так много?

– Я не хочу быть, как мама. И как папа – тоже. Но в этом мире иначе не выжить. Моё право выбрать пятьдесят, и я выбрала. Я не хочу никого убивать, правда. Но если за мной придут – буду защищаться.

Пятидесятый был в прошлом месяце. А этот – пятьдесят первый.

Я ведь никогда не хотела убивать. Я бы хотела отказаться от этого права, как это сделала моя мать. Но когда за ней пришли, ей нельзя было защищаться и убить врага. Я не знаю, кто и как за этим следит, но об этом ходят нехорошие слухи. И хотя я считаю, что Жнецы – всего лишь страшилки для детей, проверять всё равно не хотелось. Отец вмешался, но было уже поздно – моя мать была мертва, а того, кто пришел за ней, он убил.

Так нас осталось трое: я, папа и моя сестра, Мари.

Папы не стало через четыре года, когда ему исполнилось тридцать пять. Да, вы верно догадались: он был Привилегированным. Чаще их называют «Меченными», из-за татуировки на запястье в форме бесконечности. Браслетов они никогда не носили, считая их символом слабости и трусости. В свое время папа выбрал этот статус лишь для того, чтобы не быть убитым слишком рано. Сам он никогда не хотел убивать. Хотел просто прожить отведенное законом время и спокойно умереть у себя дома, в кругу семьи. Маму всегда печалил тот факт, что отец рано умрет, но так вышло, что мамы не стало раньше.

Мне никогда не нравились эти законы, в отличие от большинства моих друзей. Многие с такой жадностью ждали совершеннолетия, что порой мне становилось не по себе. Я же, наоборот, боялась приближения этого дня. И чем ближе он становился, тем больше я сомневалась в выборе, который хочу сделать. Моя сестра склоняла меня поставить ноль. Но повторять судьбу своих родителей не входило в мои планы, поэтому мой выбор был – пятьдесят.

И вот сегодня пятьдесят первый лежал передо мной в грязной луже, медленно истекая кровью. Где-то внутри меня ребенок, запуганный в детстве страшилками про Жнецов, ждал. Казалось, что вот из-за угла появится нечто, истребляя всё на своем пути, но никого не было. Перешагнув через труп своего врага, я двинулась в сторону дома. На душе было гадко и мерзко.

Когда это произошло со мной? Не тогда ли, когда люди, которых я всегда считала своими друзьями, решили испытать меня на прочность, не увидев знак бесконечности на моей руке? Они всегда думали, что я выберу этот путь – позволю вшить себе капсулу с ядом, эту бомбу замедленного действия, чтобы спокойно прожить оставшиеся пятнадцать лет. Но я, напротив, считала метку символом страха. А я не боялась, нет. И совершила первое убийство в день совершеннолетия. Оставалось сорок девять.

Кто был вторым? Кажется, это был мой одноклассник, которого я обидела чем-то в детстве, о чем и сама не помню. А он помнил, и все эти годы ждал дня, когда с моей руки снимут браслет неприкосновенности.

Третьего я даже никогда не знала. Он просто напал на меня посреди улицы, когда я возвращалась домой поздно вечером. Видимо, захотел острых ощущений. Ну, впрочем, он их получил сполна. Мой нож действительно был очень острым.

А дальше всё было, как в тумане. Кого-то из убитых мною я знала раньше. Кого-то видела впервые. Но я ни разу ни на кого не напала первой, никого не убила ради собственного удовольствия. Я просто защищалась. Я просто хотела жить.

И вот сегодня я убила снова. Убила, хотя больше не имела на это права. Хотя кто узнает, что это была я? Неужели кто-то, кроме меня, это считал? Пятьдесят одна отнятая жизнь. Я и не думала, что моя лицензия так быстро закончится.

Эти мысли не давали мне покоя всю дорогу, пока я не пришла домой. Свет в окнах не горел. Было поздно и Мари, вероятно, уже спала. Но откуда взялось это внутреннее чувство тревоги? Наверное, это