Проклятая для князя - Анна Е. Прохорова

Проклятая для князя

Анна Прохорова

Пролог

Вся природа наделяется необычайной силой в это время.

Летний солнцеворот — самый длинный день в году и самая короткая ночь. Для Богданы этот день показался не просто длинным, а бесконечным.

Пощечина и кажется голова сейчас слетит с плеч, щека тут же краснеет, девушка не произносит ни звука.

— Я убью тебя! Слышишь! Ты поплатишься за это! Я же запретила тебе, как ты могла ослушаться меня! — лицо женщины исказила гримаса ненависти и отвращения. — Ты, отвратительна, думаешь я не вижу тебя насквозь, маленькая гордячка. Пошла вон!

И еще одна пощечина. Богдана разворачивается и все так же молча выходит. Не торопясь закрывает за собой дверь и уже в коридоре где ее, никто не видит, она ускоряет шаг. Почти бегом вырывается из дома, пересекает лужайку в центре двора и подобрав юбки мчится по липовой аллее. Ее волосы растрепались и выбились из прически, липнут к лицу. Она добежала до пруда в глубине парка, упала на колени тут же промочив и испачкав платье, принялась быстро черпать воду и умываться. Ее грудь ходила ходуном, а сердце судорожно отстукивало, грозясь вырваться из груди, она никак не могла прогнать гнев, который разрывал ее. Богдана боялась этого. Темнота поднималась из самых глубин ее души. Она уже не могла бороться с этим, вода немного помогла. Собрав последние остатки воли, она медленно поднялась, отряхнулась, поправила одежду и пошла прочь.

Сегодня утром она встала с рассветом. Когда над горизонтом только наметилась розовая полоса. Богдана с удовольствием потянулась и спустив босые ступни на пол поежилась от освежающей утренней прохлады. Умывшись, она тихонько оделась, повязала косынку и выскользнула из дома, чтобы не разбудить родителей и брата, они могли позволить себе еще поспать перед тяжелым днем полным физического труда. Девушка направлялась в глубь парка, туда где он соединялся с лесом. Она шла сосредоточенно, смотря вперед, вспоминала что ей следовало сорвать в первую очередь, и еще она прислушивалась к своим чувствам. С самого детства Богдана всегда знала на интуитивном уровне какие травы можно заваривать или прикладывать к ранам, а какие стоит обходить стороной. Как одним и тем же отваром можно исцелить, а можно убить человека, лишь дав ему немного больше. Деревенская знахарка, у которой она проводила много времени пока была еще совсем малышкой всегда удивлялась этому ее таланту. Она предпочитала не говорить девочке, но что-то еще было в ней такое необычное, что она и сама не могла понять. Богдана была очень своенравна, она могла вспыхнуть гневом, как зажженная спичка.

И вот сегодня на рассвете было особенное время для сбора трав. Они набрали максимальную целебную силу, впитали в себя саму жизнь. Девушка никак не могла пропустить этот день, хотя княжна и строго настрого запретила ходить на Солнцеворот в лес, она просто на дух не переносила магию, в которую верили ее слуги, их поклонения Богам и Идолам, их обычаи и часто наказывала за нарушение ее приказов, а Богдану особенно.

До самого леса девушка дошла незамеченной, и углубившись в свои мысли начала медленно срезать травы серпом, который ей когда-то передала старая знахарка перед смертью, пробираясь все глубже в чащу от полянки к полянке и приближаясь к ручью. Солнце уже проникало лучами сквозь деревья. От земли немного поднимался туман, как будто разлитое молоко. Он холодил ноги и мочил низ платья. Казалось из него может вынырнуть мавка или другая нечисть. Но роса скоро высохнет, туман рассеется и время сбора трав закончится. Ночное волшебство подходило к концу. Вся магия леса растворялась в свете дня. Проведя руками по еще влажным растениям Богдана присела и прикоснулась влажными руками к лицу принимая всю силу утренней купальской росы, потом стряхнула несколько капель в ладошку и выпила их. Замерла на несколько секунд наслаждаясь тягучим предрассветным временем. И потянулась.

Вдруг сзади раздался шорох и хрустнула ветка она обернулась и увидела перед собой юношу, молодой, чуть старше ее. Богдана невольно улыбнулась, хотя посчитала странным, что молодой человек делал в лесу в такое время, но сбор трав она уже закончила и собиралась идти домой. Она поднялась, стряхнула подол платья и принялась обуваться. Незнакомцы мало пугали девушку, она умела постоять за себя, а это хоть и выглядел наглецом, не вызывал у нее страха или ненависти.

Юноша вышел вперед:

— Здравствуй, не ожидал здесь никого увидеть, — он улыбнулся ей в ответ и его глаза вдруг начали меняться, как будто маленькие искорки загорались и тухли в них. Юноша подошел ближе и смог рассмотреть небольшую родинку на ее щеке, ближе к виску, она была настолько незаметна, что почти невозможно было ее разглядеть издалека, а еще аккуратное ушко с заправленной за него прядью волос, выбившихся из косы, оно было такого нежного, почти бледного белого цвета с аккуратной мочкой. Девушка медленно дотронулась до пряди, будто проверяя, на месте ли она снова. Пальцы ее были узкими и длинными, с маленькими ноготками. А кисть такой же бледной белизны, как и вся ее кожа. Которая, резко контрастировала с черными волосами. Возле родинки, в такой близи была видна и маленькая венка, бьющаяся в такт ее сердца, очень быстро. На лбу, несколько завитков все же вылезли из-под платка, видимо такие же кудри были и под ним. Она совсем не похожа на обычную деревенскую девушку, в ней чувствовалась порода. Прямая спина и гордо вскинутый подбородок с небольшой ямочкой. Острые скулы и глаза такого цвета, какого бывает лед на реке в самый морозный день и взгляд такой же острый, как его край, когда вырубают прорубь. При этом руки ее без труда удерживали корзину с травами, несмотря на хрупкость. А широкая юбка не скрывала, крутые бедра при тонкой талии и платье туго обтягивало ее небольшую грудь. Она была совершенна в этих противоречиях. Богдана немного запнулась, когда увидела его взгляд, но не растерялась:

— Здравствуйте! Могу вам ответить тем же никак не ожидала увидеть здесь человека. Но мне к сожалению, уже пора! — она намеревалась обогнуть его и ей это удалось, но он выхватил из ее корзины один цветок Купалы-да-Мавки и сжал его в руке. Искры в его взгляде сразу погасли, и он лишь обернулся вслед девушке и прокричал:

— Приходи сегодня на праздник Купалы, встретимся в полночь здесь же