Крид теперь внимательно вслушивался в разрозненные пояснения, кивал и подсказывал слова. Он прекрасно понимал Юго. Если человек не рожден для политики, ему трудно молчать, но столь же сложно и отделить допустимое к изложению от тайного или малопонятного, требующего пояснений. Крид пообещал терпеливо ждать приема у Авэи, чтобы задать накопившиеся вопросы. Юго обрадовался здравой идее и попросил пока что рассказать важное о севере. И сразу узнал кое-что занятное о новом советнике короля Альбера: о сомнительности его происхождения, о том, что его подозревали в гадчайших намерениях, и многое другое.

— Сказанное проясняет картину, — нахмурился Юго. — У вас творится странное? У нас тоже. За последние пять лет при невинных, в общем-то, обстоятельствах гибнут тут и там жрецы верхней ветви, даже один араави скончался. Причины нелепые: то недомогание, то укус змеи, то рыбья косточка поперек горла… — Юго закончил чистить нож и зло загнал в ножны. — Все странности копятся в храмах островов северо-запада, северо-востока и востока, погиб наместник Граата на срединных островах. Его жезл утрачен. Храм моей Авэи недавно пережил набег необычных воров: ничего особенно и не взяли, но изучили коридоры четырех основных закрытых ярусов.

— Это были русалки, — страшным шепотом предположил Крид. Он виновато пожал плечами, восстанавливая серьезность: — Прости.

Полуседой Юго отмахнулся. Не до шуток. Оримэо пояснил, что после того случая он сам озадачился, проявил настойчивое любопытство и выяснил: подобные нелепые воры побывали еще на нескольких островах, всегда интересуясь главным храмом. И теперь… ох, нудный попутчик! Взялся учить язык.

— Счастье твое, за тебя попросила сама Элиис, да еще вынудила меня мчаться сюда, оседлав волну, — сокрушенно признал Юго, слушая издевательство над родным языком. — Стоило бы огреть веслом и везти в храм тихого и покладистого. Ну что ты булькаешь и шипишь?

— Как обр-ращаться к ар-рав-вьи? — пролаял над ухом сухопутный щенок.

— Если б ты прибавил мягких звуков и заглотил рычание, я бы давно понял вопрос, — поморщился Юго. — Араави. Два ударения: тянешь «а», глотаешь «эр», тянешь «а», повышаешь чуть-чуть тон на втором «а»…

— Я не умею петь.

— Хочешь, разверну лодку? — любезно предложил Юго.

— Нет. А-а-р-р-р…

— Молчи, иначе стражи побьют, аоори севера — мужик серьезный и таких шуток не поймет, — безнадежно вздохнул Юго.

— А чем тут дерутся? — поинтересовался перспективой Крид, вернувшись к родному наречию. — У меня возле борта пара сабель уложена, еще припрятан на корме старый дедов полуторник. Славный меч, мне его бабушка Ната подарила, спасая замок от захламления ржавыми штуковинами. Она так зовет непонятное оружие. Со стены дальнего каминного зала сняла… И вообще, где у вас, наконец, русалки?

— Передохли от твоего произношения. А если всерьез, понятия не имею, кто такие. Могу взамен познакомить с Роулом, чем-то имечко похоже. Он старший сын Авэи, вы поладите. Хоть и без хвоста парень, но плавает не хуже рыбы, обожает драки в воде и на берегу. Увы нам, наверняка вы поладите слишком быстро и шуму от вашей компании окажется чересчур много. Помолчи пока что. Входим в туман. Сейчас минуем — и будет берег.

Заклятый туман, легенда Запретных островов, представлялся Криду совсем иначе. На картах он изображался красивыми завитушками. В портовых корчмах Дэлькоста сплетни о тумане были еще более витиеватыми. По морскому обычаю, рассказчики все до единого врали не с чужих слов, но вдохновенно излагали опыт своего плавания. Или в крайнем случае клялись, что именно так им поведал подобранный в открытом море израненный боцман. Само собой, он хрипел горлом и, сообщив страшное, тотчас скончался в корчах…

Обычно говорили, что туман виден издали: он якобы стоит стеной в три корабельных роста, если вымерять от киля до верхушки мачты. Еще врали, что туман плотный, корабль об него ударяется и начинает мягко сбрасывать ход, а затем, как стрела, прогибает тетиву неведомого и та мощно выталкивает его вовне. Иной раз корабли переворачиваются после броска… Если же запретное настроено с особенным коварством, оно впускает корабль, облепляет его серым душным мешком и тянет в логово морского чудища.

Наглядности байкам добавляют рисунки на карте. Веселые толстобрюхие чудовища, пообедавшие чьим-нибудь кораблем, приветственно улыбаются во всю пасть, зазывая новых гостей к ужину…

Настоящий туман повел себя не менее коварно, но совсем иначе. Он выступил с поверхности моря, как тонкий дымок над перегретой сковородой, постепенно разросся летней травой, стебельками потянулся вверх, застя горизонт, и слой за слоем укутал солнце, пока оно не пропало. Сделалось тихо, сумеречно. Штиль пал на воду. Крид осторожно встал в лодке в полный рост и огляделся. Хмыкнул, добыл компас и убедился в подлинности хотя бы одной части легенд: стрелка металась, сойдя с ума, искала север и не находила, всякий миг меняя мнение.

— Сядь, не дергайся, — посоветовал Юго. — Туман — штука особенная. Этот, у корней Древа, вроде верного пса на службе у моей Авэи. Уже распознал нас и сейчас уйдет дальше, бродить дозором и ловить чужаков в свою серую сеть.

— А чудовище у вас есть? — понадеялся Крид.

— Как на картах, с жирным брюхом? — рассмеялся Юго. — Откуда бы… Голод был даже на Тооди. В тот год я всей душой желал заполучить толковое чудовище, вытащить на берег да и накормить всех. Мы ходили на север, на китов охотились. Даже газур на время забросил интриги и выделил боевые лодки.

— У нас тоже было голодно лет пять назад, — припомнил Крид. — Папа приказал дать людям доступ к княжеским запасам зерна. Бабушка Ната сделала еще больше: далеко на востоке закупила для Даргмира скот, жир и зерно.

— Вот оно — Древо, — с нехарактерной для него нежностью пропел Юго на родном эмоори.

Туман опадал за кормой лодки, солнце набирало яркость. Уже стали видны тени, вода обрела цвет, растворив серость сумерек. Синева раскрыла лепестки сказочного цветка, заиграла тонкими переливами, все более невероятными, сводящими с ума. Глубокая вода отражала южное сочное небо. Мелкая — далеко впереди цвела, кажется, своей особенной жизнью.

— Невероятно, — восхищенно выдохнул Крид, снова поднимаясь в рост и норовя поскорее увидеть чудо, льнущее к горизонту. — Край мира, так у нас говорят… Может, и край. Сплошная драгоценность…

— Душа у тебя к морю открытая, — похвалил Юго. — Древо — мир хрупких кораллов и крепчайших базальтовых скал. Под водой пестро от чудес, рыбы тут красивее птиц и бабочек. Самые опасные морские змеи кажутся украшением мира, пусть и смертоносным. Морская богиня Сиирэл создала наш край и, пожалуй, вложила всю душу. Не зря у нас и теперь живут потомки ее детей, наделенные каплей божьей.

— Русалки, — хихикнул очнувшийся от восторженного созерцания принц.

— Сирены и сирины: одни поют для людей, другие общаются с соленой водой, — назидательно поправил Юго. Указал рукой на тонкий штрих: — Нас ждут. Это лодка храма. Теперь быстро доберемся до Лоога.