За столом установилась тишина. Порция и Бренд были явно недовольны друг другом. Барклай выглядел смущенным, а Форт слегка удивленным. Порция понимала, что, втянув Форта в это дело, она лишь подлила масла в огонь, но что еще ей оставалось делать?

Внезапно ее осенила догадка.

— Барклай! — воскликнула она, уставившись на человека, со смущенным видом жующего бутерброд. — Значит, вы тот самый негодяй, который отнял у нас имение.

— Нет, я не отнимал его, — ответил, покраснев, Барклай, — а выиграл в честной игре, мисс Сент-Клер.

— Леди Арсенбрайт Маллорен, — опять поправил его Бренд.

— Неужели вы считаете честным выгонять на улицу целую семью? — закричала Порция, делая вид, что не слышит его объяснений.

— Неужели вы считаете честным, чтобы мужчина ставил на карту благополучие своей семьи? — отпарировал майор.

Он был прав, но Порция не хотела признать это.

— Если бы никто не играл, то и не пришлось бы ставить что-либо на карту. Майор поднял брови:

— Это все равно что сказать: если бы никто не вел войну, то никто бы и не сражался. Вполне возможно, но чертовски скучно.

Вернулся слуга и налил Порции шоколада.

— Существует множество людей, — возразила она, — которые наслаждаются такой скукой, наслаждаются миром и покоем, простыми человеческими радостями, своей семьей и работой.

— Как ты могла выйти замуж за Брайта? — удивился Форт. — Может, ваш брак еще можно расторгнуть? Бренд и Форт обменялись неприязненными взглядами. Порция вскочила на ноги:

— Я должна…

— Сядь, — холодно приказал Бренд, — а не то мне придется тебя связать. До приезда Брайта ты не должна ничего предпринимать.

— Нет!

— Не беспокойся, я не позволю ему убить тебя. Ротгар не потерпит убийства в своей семье.

Форт что-то злобно прорычал, и Порция подумала, что он сейчас бросится на Бренда и задушит его. Однако он снова взял себя в руки и отвернулся, хотя выражение его лица оставалось по-прежнему злобным. Порция в отчаянии посмотрела на майора Барклая, который, как ей казалось, был здесь единственным спокойным человеком, но он чувствовал себя неловко и при всем желании не мог помочь ей.

Значит, она должна сама помочь себе.

— Мне надо на время выйти, — тихо сказала она Бренду.

В его глазах промелькнуло удивление, но он поднялся и распахнул перед ней дверь. Они поднялись по широкой лестнице и подошли к двери.

— Здесь гостевая, и там ты найдешь то, что тебе нужно. Тебе не удастся убежать отсюда, так как у комнаты только один выход. — По его злорадной улыбке она поняла, что он догадался о ее планах.

Порция вошла в комнату и захлопнула дверь. Справившись со своими делами, она на всякий случай проверила окно. К ее удивлению, оно легко открылось, и Порция увидела за ним стену, обвитую плющом. До земли было футов тридцать, но у нее была хорошая сноровка. Она высунулась из окна и подергала плющ: он был плотный, хорошо закрепился на стене и мог послужить лестницей.

— Вот так, Бренд Маллорен, — прошептала она. — Мы еще увидим, кто кого.

Она сняла обручи и подоткнула юбки, затем вылезла из окна и ухватилась за плющ. Стараясь не думать о высоте, она медленно спускалась вниз, ожидая грозного оклика сверху. Но его не последовало, и вскоре она стояла на земле.

Это была небольшая победа, но по крайней мере ей теперь не придется сидеть за столом и ждать своей участи. К тому времени, когда приедет Брайт, она может найти Оливера и снять завесу тайны с его исчезновения.

Она расправила юбки и свернула за угол, чтобы найти другой вход в дом. Как долго еще прождет Бренд, прежде чем заглянет в комнату выяснить, почему она задерживается? Глупец, он думает, что, стоя у двери, не упустит ее. Во всяком случае, у нее пока достаточно времени.

Она нашла боковую дверь и нажала на ручку. Дверь открылась. Это было неудивительно, так как в провинции обычно никто не запирал двери, но Порция решила, что удача явно сопутствует ей. Она быстро прошла по коридору, миновала кухню и буфетную, где находились слуги, но никто из них не заметил ее.

Где же Маллорены держат Оливера? Скорее всего в погребе. Она быстро обошла дом, но погреба не нашла. Из-за угла показалась служанка с большой корзиной, и Порция спряталась под лестницу.

Может, он на чердаке?

Она стала подниматься по лестнице. Далеко внизу хлопнула дверь, и Порция затаилась, прислушиваясь. Больше ни звука. Никакой погони. Она поднялась на верхнюю площадку и через открытую дверь увидела длинный коридор, куда выходило множество дверей. Это были комнаты слуг. Порция одну за другой проверила их, но не нашла и следа Оливера.

Где же он может быть?

Ей придется обыскать господскую часть дома. Это не совсем честно, но ничего не поделаешь.

Стараясь не шуметь, Порция спустилась вниз. Сейчас уже Бренд наверняка хватился ее. Она съежилась, как от холода, представив себе неотвратимую встречу с Брайтом. Толкнув дверь, она вошла в застеленный ковром коридор. Прислушалась.

Снизу доносились слабые голоса, но погони не было. Она начала методично проверять комнаты, открывая дверь за дверью. Коридор этого старого дома все время кружил, и она боялась пропустить хоть одну дверь. Здесь находились покои, состоявшие из нескольких комнат, и она подумала, что каждый член семьи имеет для себя такие покои.

В одной из спален, более обжитой и, возможно, принадлежащей майору Барклаю, она нашла ящик с пистолетами вынула один из них.

Порция внимательно оглядела комнату с широкими, светлыми окнами. Одно из них было открыто, что было странно в декабре, но, возможно, его открыл Оливер и сумел убежать.

Сзади нее раздался звук запираемой двери. Порция оглянулась и увидела Брайта, опускавшего в карман ключ.

Сердце Порции забилось где-то в горле, и, защищаясь, она подняла руку, забыв, что в ней пистолет. Ее рука дрожала, и пистолет прыгал.

— Вот до чего мы дошли, — сказал он, подходя к ней. — Отдай его мне.

— Нет! Где Оливер?

— Твой негодный братец в полной безопасности. Положи пистолет.

Брайт был грязным, небритым и очень злым.

— Отведи меня к нему. Я тебе не верю. Брайт вышиб пистолет из ее руки, и тот оглушительно выстрелил. Брайт схватил Порцию за платье и притянул к себе.

— Так ты не веришь мне? Понятно. Ты больше доверяешь Форту Уору.

От страха Порция была на грани обморока.

— — Я больше никому не верю!

— Почему? Что он с тобой сделал?

Его гнев был ужасным и напомнил ей об их первой встрече.