Изумление в глазах Джой стоило всей его усталости от длинного пути и почти что стоило раздельно проведенной ночи.

— Люк! Что в мире… — Её лицо осветилось радостью, глядя на него, подумал Люк с прежним бесконечным удивлением. И пока она искала путь, чтобы обойти стоявший на проходе груз, выражение её лица несколько изменилось.

— Ванна?

Пытаясь принять на себя часть веса, она протиснулась к нему, касаясь его бедром и плечом. От ощущения её близости он чуть не выронил ношу, а она почти потеряла равновесие. Он подхватил груз и с некоторым трудом положил на кухонный пол. Затем развернулся и одним молниеносным движением заключил её в объятья. Её губы были мягкими и податливыми, такими знакомыми — роднее всего, известного ему ранее.

— Люк, — выдохнула она наконец, как только он освободил её уста. — Ванна?

— Тебе больше по вкусу бочка? — поддразнил он, запустив пальцы в чистое серебро её волос. — Если тебе не нравится, то я отнесу назад.

С широко раскрытыми глазами, она высвободилась из его рук и отступила назад, чтобы оценить новое приобретение.

— Так вот зачем тебе нужен был Филипп. Но все же я удивлена, как вам двоим удалось дотащить её до сюда. Она же громадная! — Джой внимательно осмотрела новшество. — На дне есть сливное отверстие, полагаю, ты собираешься её куда—то установить?

Отведя в сторону волосы Джой, он прервал рассуждения, быстро и легко целуя её в шею. Вкус был опьяняющим.

— Обязательно. Но это потом.

Она вздохнула и откинулась назад, предаваясь его ласкам. Покусывая ей шейку и плечо, он отодвинул в сторону рубашку, чтобы услышать неотразимый аромат её кожи.

— Знаешь, — сказала Джой после того, как дыхание вернулось к ней. — Я думаю, что прямо сейчас могу принять ванну. А ты?

Улыбаясь ей в плечо, Люк постарался не обращать внимание на требования своего тела, жаждущего немедленного ответа.

— Очень хорошая идея, — хриплым шепотом согласился он. С явной неохотой, он отпустил её. Тихий вздох протеста вырвался из её груди, еще больше усиливая его возбуждение.

— Я принесу воды.

— Я помогу тебе.

Глаза Джой горели от желания, когда они вдвоем приступили к заполнению ванны водой, подогретой в баке на печи. Это все, что мог сделать Люк, чтобы не набросится на Джой немедленно. Каждый раз, когда они сталкивались и не всегда случайно задевали друг друга, по его жилам пробегал огонь, распаляя всё тело. Её кожа была такой же горячей, как и его собственная, преисполненная не меньшим желанием.

Прилагая все усилия, он полностью сосредоточился на достижении поставленной цели. Только когда ванна была полностью наполнена, и пар заклубился в воздухе, Люк повернулся и посмотрел на девушку, выпуская своё желание на волю.

Глаза Джой были полны такого неприкрытого чувства, что это почти напугало его — это выражение в её глазах, те слова, что она однажды сказала ему после ночи любви. И этого было достаточно, чтобы отрезвить его так, что он стал способен обуздать свою страсть и направить её в более нежное русло, попытаться вернуть хотя бы малую часть того, что читал в её глазах.

Она растворилась в его объятьях, её губы прильнули к его губам, добровольно даря себя так же, как она делала всегда. Она была не просто привлекательна или желанна. Она была самой жизнью и обещала то существование, к которому ранее он никогда даже и не приближался. Дрожа от жажды обладания, Люк расстегнул пуговицы на её блузке и прижался ладонями к её грудям, ощущая под пальцами невероятно нежную кожу. Соски уже затвердели, и он склонился, чтобы поцеловать один из них, смакуя его языком и восхищаясь неповторимым вкусом. Её стон вызвал настолько сильный отклик у Люка, что ему пришлось остановиться и расслабиться, его голова замерла меж её грудей, ожидая пока не остановятся изящные руки в его волосах.

Не успел он успокоиться, как её пальцы расстегнули пуговицы его рубашки, она гладила и ласкала его грудь. Её пальцы. Он остановил её руку, захватив своим ртом, целуя каждый пальчик, лаская ладонь языком. Она отодвинулась и схватила его за края рубашки, словно удерживая равновесие и почти тряся его.

— Люк, я хочу принять ванну. И, если мы не остановимся, то попросту не доберемся до неё.

В её голосе звучала неуверенность, то же самое ощущал и Люк. Она улыбнулась, и темные тайны её глаз озарились проблесками золота и искрами огня, способного поглотить их обоих.

Без слов Люк потянул за блузку, проводя ладонями по изгибу плеч, позволяя ткани легко соскользнуть на пол. В их взаимной потребности друг в друге, в том глубочайшем понимании, что лежало в их связи, любые слова казались напрасными нагромождениями, пустыми и бессмысленными. Он был молчалив и тогда, когда она помогла ему снять рубашку. Лишь участившееся дыхание говорило за него, когда её пальцы, спускаясь все ниже и ниже от груди к животу, дразня, задержались там, а затем расстегнули застежку на его джинсах.

Она схватила его рукой в тот момент, когда, казалось, он дал одобрение, легчайшими прикосновениями удерживая его твердым и неподвижным до тех пор, пока Люк не понял, что теряет контроль. Звук, вырвавшийся из его горла, был мало похож на слово, но Джой, казалось, поняла. Она улыбнулась медленной чувственной улыбкой триумфа и выпустила его. Затем отодвинулась, чтобы освободить себя от джинсов, не дожидаясь его помощи, потому как вероятнее всего он попросту их с неё сорвал бы.

Когда Джой выпрямилась, мягкий отблеск огня и свет фонаря гладили её кожу, а таинство теней рисовало причудливые изгибы и впадинки на её изысканных формах.

Одним движением он прижал девушку к себе, с поцелуем вдыхая теплый воздух с её губ. Он без малейших усилий приподнял её, удивляясь легкости своей ноши. Люк плотно прижал её тело к себе, наслаждаясь формами её грудей, упирающихся в него, чувствуя теплую ласку живота там, где пробуждалось его возбуждение.

Он покрыл поцелуями её трепещущие веки, кончик носа и подбородок. Он мог бы поднять её еще выше, чтобы прижаться лицом к сладкой шейке и мягкой ямочке у её основания. Но поступи он так, последние остатки его самоконтроля разбились бы вдребезги, повалив их с ног, и все бы очень скоро закончилось. Одни только бедра Джой, прижатые к нему, и неотразимый аромат её собственного возбуждения, как и ощущение её влаги на его коже, неумолимо подводили Люка к этой грани.

Виделся только один выход. Поднеся Джой к ванной, он попробовал пальцем воду и бесцеремонно плюхнул её туда.

— Люк! — она отплёвывалась, встряхивая влажными прядями волос и обрызгивая его серебристыми каплями. В том, как она назвала его имя, слышалось больше смеха, чем возмущения, и он воспользовался моментом, чтобы успокоить свое бешено скачущее сердце и прояснить голову.

— Не возражаешь, если я присоединюсь? — тихо спросил он.

Посмотрев на него, она попыталась придать своему прелестному личику выражение крайнего неодобрения и, конечно, потерпела поражение, сорвавшись на смех. От этого всего он легко смог позабыть о напряжении своего тела. И комок стал в горле, стоило ей протянуть к нему руку. Внезапно она потянула его, и еще больше воды вылилось на пол, когда он погрузился в ванну. Там хватало места им обоим, так, как он и задумывал, но даже в этих условиях позиция лицом к лицу, колено к колену, не была его самой любимой.