— В президенты чего? — удивился замполит.

— России! — сурово сказал Колчак. — А ты думал?

Замполит хлопнул глазами и переждал головокружение. Под ложечкой у него задрожало. Сквозь виски, с обратной стороны глаз, трассером пролетела телеграмма: «Не может быть тчк». И вдогонку: «я сплю тчк», «крыша поехала вскл», «у них крыши поехали вскл», «убьют мнгтч», «пиздец мнгтч», «а хули впрс», «вот это да тчк» и замыкающей, большими буквами: «вот это карьера три вскл». Через паузу прошла последняя депеша: «мама тчк». Он встал на занемевших ногах (в венах побежали нарзанные иголочки), кашлянул и одернул тужурку.

— Когда? — нетвердо каркнул он.

Опомнился, опал, скис:

— Уф-ф-ф-ф… Что вы. Куда. Не могу. Вы даете. Ё-моё.

— Почему?

— Не справлюсь.

— С чем?

— Вообще не справлюсь.

— Почему?

— По уровню. Не дорос. Не дошел еще по лестнице.

— Этот аргумент поберегите для виселицы, — посоветовал Березовский.

— Тебя, тля, не спрашивают, — ласково сказал Колчак. — Тебя ставят на место, где ты нужен.

— Кому?

— Кому надо, тому и нужен. — Колчак покосился на Березовского. — Считай, что всем. Поход на картошке проволынил? Концертом на День флота решил отделаться? Пора впрягаться по-настоящему. Лямку тащить. Чтоб служба медом не казалась. Хватит отчеты раскрашивать.

— А… политуправление флота? — спросил замполит.

— Согласовано, — быстро ответил Березовский.

— Н-ну?! — рявкнул Колчак.

— Коля, не волнуйтесь, дайте мне, — сказал Ольховский. — Володя, стране нужен молодой энергичный президент. Если это будет старший офицер с «Авроры», — ты представляешь, сколько симпатий, сколько доверия это вызовет? Нас, слава Богу, все знают, и заслуги наши все знают. Причем — не карьерист, не новый Пиночет, не командир корабля, который затеял военный переворот, а нормальный, скромный капитан второго ранга. Службист, исполнительный, образованный, интеллигентный (последнее слово он произнес так, будто гладил замполита по голове). Это будет твой лучший вклад в наше общее дело.

— А иначе зачем мы все это затеяли? — сказал Колчак. — Конец — делу венец. Свой человек в Гаване. В смысле в Кремле. Есть власть — есть все. Сделаем как надо.

— Происхождение? — спросил Березовский.

— Из крестьян, — отрапортовал замполит. — Сын сельского юриста.

— Это как?.. — удивился Березовский.

— Ну, отец много лет был в колхозе, но еще — заседателем народного суда.

— Отлично! Отлично. То, что надо. Из крестьян — аграрии и деревня наши. Сын юриста — ЛДПР тоже должна поддержать. Молодец!

— Вообще-то когда я родился, они уже в Ленинград переехали, — виновато сообщил замполит. — Так что я вообще-то городской, вроде.

— Вообще замечательно! — оживился Березовский. — Ленинградцев в стране любят… в отличие от москвичей. Хранилище культуры, воспитанность, колыбель трех революций, люлька, как говорится… будет и четвертая, ха-ха. Подключим Боярского, Розенбаума, Лихачева… что — умер? Да, правильно, черт. Ничего. Чубайс — ленинградец, попробуем нащупать общие точки на этом… Степашин ленинградец, связи в МВД… черт, все не привыкну говорить петербуржец.

— Квартира, машина, дача, оклад, охрана, загранпоездки, — перечислил Ольховский. — Чин — главнокомандующий. После окончания срока — персональная суперпенсия и куча предложений на роскошные синекуры.

Перед замполитом поплыл, исчезая, кадр из «Мира животных», где кто-то тонконогий и тонкорогий слабо дрыгался в зубах у ловкого и ухватистого.

— Совесть, — догадался Березовский. — Перестаньте. Вы никуда не рвались. Вас пригласили, попросили, назначили, заставили, оценили, уговорили, убедили. Работа есть работа. Так. Смотрите дальше. Образование — что заканчивали? М-да… Что-о — и юрфак ЛГУ заочно? Гениально. Сколько курсов? А-а… Ничего. Ерунда. Формальность. Сделаем. Ленинградец должен быть интеллигентом, ваш командир правильно отметил. Проведем церемонию, мантия, шапочка, ректор, сделаем вас почетным профессором Петербургского университета… м-м, профессура поморщится, но на массы это произведет впечатление… так, надо чуть подумать. Так что все в порядке… как вас? да, Володенька… Нет, это не годится. Надо привыкать к солидности, к дистанции, никакого амикошонства. По отчеству. Как? Вот так лучше. Владимир Владимирович. Неплохо. Владимир Мономах, Красное Солнышко, Ульянов… м-м… Нет, неплохо. И инициалы, как Брижжит Бардо. Или Внутренние Войска. Владимир Владимирович, пройдитесь, пожалуйста, по комнате. А? Да, по каюте.

Замполит дважды прошел из угла в угол. Он был в понятном обалдении. Но постепенно в голове начинало как-то устаканиваться.

— Что за походка, черт, почему вы так странно как-то ходите? Будто на каждом шаге эспандер в кулаке жмете.

Годами вырабатывавший моряцкую развалочку замполит обиделся.

— Ладно. Поработаем. Черт. Некогда. Ничего. Сунем в телевизор какую-нибудь… м-м… заслуженную балерину, пусть скажет комплимент про особенности… м-м… мужественную особенность вашей походки. Все запомнят. Индивидуальная черта.

— Рост вот у меня… — замполит виновато развел руками.

— А вот это как раз хорошо, — Березовский вылез из-за стола, подошел, сравнил уровень плеч — они были примерно одного роста с замом. — После здорового Ельцина нужен контраст. Небольшие, худощавые, даже щуплые — лишние симпатии людей. Суворов, Наполеон, Фридрих Великий, Франко, Махно, Пушкин, Пикассо — отлично. И при этом — дух, воля, характер, такие люди особенно нравятся. Спортом занимаетесь?

Офицеры заржали. Замполит потупился.

— Будете заниматься. Так. Владимир Владимирович, первое вам небольшое задание. Проверка, можно сказать. Представьте себе, что, скажем, террористы взорвали дом в Москве. Жилой. Много погибших. Народ жаждет мести, правосудия. Вы — кандидат в президенты. И. О. начальника страны, так сказать. Надо выступить перед народом, пообещать, что найдете гадов и покараете. Ваши слова — быстро! не раздумывая! первые попавшиеся! от души! ну!!

— Будем гадов мочить везде, где отловим, хоть в гальюне! — выпалил замполит, играя желваками. Березовский хлопнул в ладоши:

— Браво. Адекватно! Скрытая страсть, экспрессия выражений при спокойном голосе! Только фильтруй базар… а? Да: поработайте над лексиконом — не гальюн, а клозет. Или сортир. Иначе не все поймут. В профиль повернитесь, пожалуйста. Своеобразие есть. Кукла получится узнаваемая.

— Какая кукла?.. — опасливо отодвинулся замполит. «Благодарность Иванову-Седьмому за чучело птеродактиля», — безумно мелькнуло у него.

— Ну, для передачи, где Шендерович. Так. В командировках бывали?