— Как можно быть такой неуклюжей? — вспылила баронесса, чувствуя, как липкая жидкость стекает за вырез платья.

Девушка огрызнулась.

— После того как госпожа целый день просидит за цифрами, она становится очень раздражительной. Следовало бы больше уделять внимания вашему мужу…

— Боже мой! Попридержи язык! — приказала Лианна.

— Возвращайся на кухню, Эдит, — строго сказал Ранд, заметив, что его жена просто кипит от возмущения. — Быстро, — добавил он и, смочив салфетку в подкисленной воде для ополаскивания рук, принялся неторопливо чистить платье Лианны. — Не нужно срывать на Эдит свое дурное настроение, — пробормотал Ранд. — Ведь и так ясно, что твой гнев направлен на меня.

Только присутствие других обитателей замка помешало Лианне оттолкнуть его руку. Стиснув зубы, она молча позволила Ранду ухаживать за собой.

Если бы и сердце Лианны могло оставаться таким же спокойным. Но прикосновение рук Ранда обжигало ее, его мягкая понимающая улыбка заставляла кипеть кровь.

— Достаточно, — сквозь зубы процедила она. — Я все равно отдам платье в стирку.

— Я был бы только рад помочь тебе снять его.

Взгляд Ранда скользнул по ее груди, а затем и рука последовала следом за ним.

Лианна отпрянула, вспыхнув от негодования: на них смотрели все находящиеся в зале.

Неожиданное появление английского посланника разрядило накалившуюся обстановку. Тяжело дыша, он подошел к столу и поклонился. Лианна с замиранием сердца молилась о том, чтобы услышать сообщение, что англичане наконец убрались восвояси.

— Как осада? — спросил Ранд.

— Все идет хорошо. Брат короля, Томас Кла-ренский, со своими людьми захватил склад оружия французов.

Ранд улыбнулся, — Но к Харфлеру подошел Гокур с тремястами воинов.

Это сообщение вызвало у Лианны улыбку.

— Тяжелые пушки уже установлены? — поинтересовался барон.

— Да, «Дочь короля», «Вестник» и «Лондон» — все на месте.

Ранд удовлетворенно хмыкнул.

— Французы, должно быть, принимают ответные меры? — вставила баронесса.

— Увы, это так.

Лианна довольно кивнула.

Все последующие недели подобные доклады постоянно держали их в курсе событий.

Английские пушки обрушивали на стены осажденного города град камней и железа.

Французы прилагали все усилия, чтобы тут же устранять бреши.

Молодое вино, испорченная вода и болезни стали настоящим бедствием для английской армии.

Несмотря на военные действия, вражда между герцогом Бургундским и графом Арманьяком не прекращалась.

Жан Бесстрашный лицемерно предложил своему зятю, дофину, подкрепление, но Луи из-за страха перед Арманьяком отказался и остался в Верноне.

Король Генрих послал в Верной вызов, предлагая решить все спорные вопросы в честном поединке между ним и дофином Луи.

Луи проигнорировал вызов Генриха. Его отказ смял боевой дух защитников Харфлера.

22 сентября город пал.

К этому времени армия Генриха заметно поредела. В ходе штурма, а также из-за болезней число вооруженных рыцарей сократилось до девятисот человек. Лучников насчитывалось всего пять тысяч.

Генрих собирался дойти до Кале, захватывая все города и замки, которые повстречаются им на пути.

* * *

В конце сентября Лианна потребовала у Ранда вернуть сына во Францию.

Лицо мужа омрачилось. Он задумчиво провел рукой по золотистой шевелюре.

— Это по-прежнему небезопасно. Через три недели армия Генриха будет здесь. Пойми, я не могу оставить замок и не доверю никому привезти сюда Эймери.

— Но ты обещал, что через несколько недель ребенок будет со мной.

— Лианна, разве я предполагал, что осада продлится так долго?!

— Я думала, что ты сдержишь свое обещание.

В его глазах отразилась боль.

— Я тоже скучаю по Эймери, но не хочу подвергать опасности жизнь сына.

Лианне стало стыдно. Безусловно, Ранд любил Эймери так же сильно, как и она. Но если ослабленная армия Генриха начнет отступление и покинет Францию, он никогда не привезет сына домой. Мысль об этом придала ей решимости.

— Да, конечно, ты не должен позволять такой незначительной мелочи, как наш ребенок, вмешиваться в твои планы относительно передачи Буа-Лонга Генриху, — с сарказмом произнесла она.

Пропасть между ними росла. Страх за Эймери и беспокойство за свое будущее еще больше способствовали этому.

Время тянулось бесконечно медленно. Казалось, недели не спешили сменять одна другую.

Шла третья неделя ожидания. Однажды во время ужина к их столу приблизились Бонни и Джек. Их появление прервало царившее между ними ледяное молчание.

— Через два дня мы собираемся пожениться, — сказал Джек. — Нам бы очень хотелось, чтобы вы спели на нашем венчании.

— Вы оба, — добавила Бонни.

— Я не могу, — слабо запротестовала Лианна. — Мое исполнение слишком далеко от совершенства…

— Я слышала, как вы поете, — не согласилась Бонни.

— Мы можем на вас рассчитывать, господин, госпожа? — спросил Джек тоном умоляющего ребенка.

Переглянувшись между собой, Ранд и Лианна без слов решили, что их разногласия не должны омрачать счастье Бонни и Джека.

— Мы споем на вашей свадьбе, — улыбнулся Ранд.

Свечи золотили счастливые лица Джека и Бонни, когда они перед алтарем произносили свою клятву. Ради такого случая Батсфорд тщательно спрятал кожаные манжеты под сутану и торжественно благословил новобрачных.

Все внимательно смотрели на Ранда и Лианну.

Сначала Лианна решила, что ее не затруднит спеть вместе с мужем, но Бонни и Джек с многозначительным видом попросили исполнить «Песнь Песней».

Лианна провела языком по пересохшим от волнения губами и взяла в руки арфу.

Они запели красиво и слаженно, хотя их сердца сейчас находились далеко друг от друга.

Глядя в глаза Ранда, Лианна дрожащим от волнения голосом выводила:

Твоя любовь сильнее, чем вино:

Я — роза Шарона

И лилия долин.

Муж с чувством отвечал ей:

Моя возлюбленная сказала мне:

«Вставай, любимый мой, и уходи».

Слова и мелодия всколыхнули сладкие воспоминания в душе Лианны.

Ночью я искала его, того,

Кого ждала душа моя;