Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У нас билет только в один конец. Задача нашего аса лишь доставить нас к месту высадки. Потом у него будет хватать своих забот. Мы идем отвоевывать наши земли и возвращаться не собираемся. Надо закрепиться так, чтобы ни одна четырехглазая сволочь не смогла сдвинуть нас.
– Ты как? – спрашиваю Брюннера.
Тот смотрит на меня и пожимает плечами:
– Много было боев, но этот, думаю, будет самым важным.
– Согласен.
Василий мастерски ведет катер к цели. Если отбросить страшную болтанку и лихие виражи, когда сердце подступает к горлу и кажется, что вот-вот отвалится голова, то полет в целом проходит нормально.
Замечаю, что один из парней периодически поглядывает в мою сторону. Высокий, крепкий, с темными кучерявыми волосами и густыми усами. Зовут его Николай Поздняк. По его озабоченному лицу видно, что он хочет мне что-то сказать, но не решается. Берусь облегчить ему задачу и, улучив момент, когда катер трясет не очень сильно, подсаживаюсь к нему.
– Слушай, – говорит он мне, слегка наклонившись в мою сторону, – уж больно твой портрет мне знаком. Мы нигде не пересекались?
– Возможно, – отвечаю я, хотя не могу узнать парня. – Второй Белорусский. Третья разведрота.
– А не ты ли у капитана Звягинцева в роте был? – тянет Поздняк.
Утвердительно киваю и более пристально разглядываю лицо Николая. Обветренное, все в оспинах, глаза карие, пронзительные. Нет. Его точно раньше не видел.
– Эх! – хлопает себя по коленкам Николай. – Так это ты фрицевского майора, на белом коне разъезжавшего, ухлопал?
– Было дело.
– Держи пять! – хохочет Николай и протягивает руку. – Нам тебя тогда показывали и в пример ставили.
Я хорошо помню тот случай. Весной сорок третьего мы увязли на одном участке. Немцы держали серьезную оборону, и выбить их никак не получалось. Командование решило брать высоту нахрапом, но после того, как угробили роту штрафников, от этой затеи решили отказаться. По большому счету, к нам шло пополнение, и ясней ясного было, что фрицев мы со дня на день выбьем. Фашистское командование придерживалось другого мнения, оно все еще надеялось на успех.
Дабы поднять боевой дух скисшим бойцам вермахта, а может, просто ради форса фрицевский командир полка взял привычку разъезжать на белом коне вдоль линии фронта. Зная, что у нас проблемы со снарядами, а пулей его с такого расстояния снять сложно, он лихо гарцевал.
Звягинцев рвал и метал, он жаждал смерти этого фашистского пижона. Матерился и на попытки комиссара его успокоить и объяснить, что плененный майор лучше, нежели майор мертвый, отвечал однозначно:
– Завалите майора. Награжу.
Все потуги образумить капитана результатов не давали. Он мечтал видеть майора мертвым. Была послана разведгруппа с четким указанием «майора в расход». Группа попала в засаду, и парни чудом унесли ноги. «Ганс» продолжал объезжать позиции, а у Звягинцева начался нервный тик.
Я решил эту проблему. В первый день пристрелить немчуру мне помешала природа. Весна, дождь, порывистый ветер. Точного выстрела при таких условиях с восьмисот метров не сделать. Но, когда на следующий день в наших краях выглянуло солнце, я понял, что смогу из своей «мосинки» снять этого хлыща.
Сутки просидев в своей лежке и зная распорядок дня майора вермахта уже назубок, я с нетерпением ждал его появления ровно в шестнадцать часов. Педантичный ариец не обманул моих ожиданий, выехал на белом жеребце поднимать боевой дух своих солдат.
Я бил в глаз, но попал заносчивому майору в висок. Его сбросило с коня, и животное, потеряв седока и испугавшись, поскакало в сторону наших позиций, где его тут же изловили и взяли под уздцы наши пехотинцы.
Звягинцев получил фрицевского коня, чему был страшно рад. Вписал меня в наградной список и с барского плеча выделил литр самогона. Орден пришел только в июне, а вот самогонка сразу пошла на ура.
Мы жутчайшим образом надрались с разведчиками и умудрились при этом напоить коняку. Конь, упившись, ускакал обратно к немчурам, а озлобленный и лишившийся такого великолепного трофея Звягинцев пригрозил мне трибуналом. Но обошлось. Фрицевский майор был убит, документы на орден уже ушли. Я какое-то время подвис между штрафным батальном и наградой, но отходчивый капитан Звягинцев простил меня, и особый отдел, навостривший уже уши, тоже отстал.
А выстрел тот был знатный, и не исключено, что его рассматривали в дальнейшем как образец.
– Если что, держись меня, – говорит Николай. – Подстрахую.
Мне это не особо нужно, но забота соотечественника приятна. Оказалось, что Поздняк схлопотал штрафбат за банальную драку. В первом бою вину свою кровью не смыл, и если бы не мой выстрел, то штрафников еще раз погнали бы на немецкие позиции. На пулеметы. На смерть. Странным образом после гибели майора фрицы сами покинули высоту. Получалось, что я спас Поздняка. Мы заняли высоту без боя, а Николай нашел свою пулю совсем в другом месте.
Катер опускается, мы достигли контрольной точки, и теперь нужно добраться до зенитных орудий чужаков. Мы выгружаем оборудование и прощаемся с Василием.
– Удачи, парни, – он пожимает нам руки.
– И тебе того же! – говорим ему мы, зная, что летуну сегодня предстоит не один бой, впрочем, как и нам.
Зенитки чужаков не являются зенитными орудиями как таковыми. Это скорее целый комплекс – чудо враждебной техники. Оружие многофункционально и весьма опасно, легко работает как по небу, так и по наземным целям. Обойти ее или пролететь над ней незамеченным чертовски сложно.
Уничтожать комплекс мы должны с небольшого расстояния, для этого несем с собой самонаводящиеся ракеты. Чем ближе к цели подберемся, тем лучше, иначе ракету успеют отследить и уничтожить на подлете. А подходы к зениткам чужаки охраняют рьяно, и тут потребуется наше с Брюннером умение, чтобы снять охрану из снайперок.
Дронов движется впереди отряда, постоянно сверяясь с картой. У нас нет права на ошибку, мы не можем сбиться с пути, время рассчитано по минутам. Пытаюсь представить, сколько сейчас таких групп, как наша, крадется к своим целям. Бронетехника заранее доставлена сюда и замаскирована. Танки, бронемашины – все это ждет своего часа. Скоро тварям не поздоровится.
По дороге лишних разговоров не ведем, общение только жестами. Дронов останавливается и поднимает правую руку. Знак – «стой!». Смотрю на пластину, мы недалеко от цели. Чужаки расположили зенитку на пересечении двух дорог, достигая при этом максимального сектора обстрела. Но впереди пост.
Мы разделяемся. Наша группа остается внизу ждать, я захожу в здание и поднимаюсь по лестнице. Брюннер отправляется в другой подъезд.
Забираюсь на последний этаж и осматриваю позицию. Вижу патруль из тринадцати чужаков. Они сидят на корточках, внимательно наблюдая за подходами. Чтобы наша группа добралась до точки, откуда можно выпустить ракеты, парням нужно пройти этот пост.