Однако теперь она лучше понимала своего отца. Он лгал, и лгал, и лгал. И все, чтобы защитить ее. В день, когда они встретились, он спас ее, и все эти годы он делал то же самое, снова и снова. И вот как она ему отплатила. Убежав к женщине, которая ее не знает, которая ее не хочет. Аврора чувствовала себя усталой, словно добралась до конца долгого путешествия, гораздо более долгого, чем полет в Вегас.

Ее детство лежало перед ней, словно обломки после шторма.

Когда мама вернулась в комнату, она выглядела иначе. Ярче и более оживленной, и, может быть, у нее на лице было написано облегчение. Аврора не могла понять, что думает и чувствует ее мать. Но кажется, она определила подлинную причину поведения своей матери. Она была на таблетках. Может быть, она наркоманка. Когда мама работала в Гленмиуре, она часто попадала в больницу, и папа Авроры говорил что-то обычное, что она неважно себя чувствует. Теперь Аврора знала, что она ходила туда за наркотиками. Это причиняло такую боль — осознавать, что наркотики превратили ее мать в незнакомку. Минуты, казалось, медленно ползли. Аврора вытащила мобильный телефон.

— Это Эдуардо, — представила мама мужчину.

Аврора виновато засунула телефон в задний карман и вскочила.

— Здравствуйте, — сказала она. — Я Аврора.

Он был старше и довольно привлекательным, с аккуратно расчесанными темными волосами и аккуратными усами.

— Это большая честь — встретиться с вами. Марисоль рассказывала мне о вас.

— В самом деле?

— Конечно. — Он протянул руку, и Аврора почувствовала себя обязанной пожать ее. В противном случае он бы подумал, что она невоспитанная. Но вместо того чтобы пожать руку, он сделал по-настоящему банальную вещь, он склонился над ее рукой и легко поцеловал ее. Жест был быстрым, но недостаточно быстрым. Может быть, это было из-за того, что Аврора нервничала, но она могла поклясться, что он пожал ей руку своими пальцами. Ей захотелось вымыть руки.

— Итак, мы все отправляемся обедать, да? — весело сказала ее мать. — Ты, должно быть, голодна.

— На самом деле я…

— Ресторан называется «Ла-Палома», — сказал Эдуардо, открывая дверь. — Это мой любимый ресторан.

Хотя Аврора пыталась сказать, что ей нужно в аэропорт, она была обескуражена мягкими манерами Эдуардо и болтовней ее матери. В конце концов, ресторан находился в главной части города, прямо на бульваре. Она могла видеть оттуда, как взлетают и садятся самолеты. В ресторане люди, казалось, знали Эдуардо. Там были поклоны и шутливые потасовки, ощущение, что она на своем месте. Аврора чувствовала на себе любопытные взгляды.

— Мне нужно в туалет, — сказала она.

— Пойдем вместе. — Мама поднялась.

Отлично, подумала Аврора. Ее мама могла выглядеть рассеянной, но она, вероятно, точно знала, что намерена делать Аврора, — позвонить своему папе, немедленно.

— Не обращай внимания, — сказала она, садясь на место. — Я могу подождать.

Обед был мучительным, со множеством перемен блюд и фруктовым мороженым в перерыве. Аврора совсем не была голодна. Она едва смотрела вверх, потому что люди, крутившиеся вокруг их столика, похоже, слишком интересовались ею. Наконец, после десерта из горячей сдобы, залитой медом, она сказала:

— Мне нужно в аэропорт. Я уверена, что Лонни меня ищет.

— Мы отвезем тебя, — заявил Эдуардо, затейливо расписываясь на чеке.

— Это совсем близко. Я возьму такси или пройдусь.

— Глупости. Позволь нам отвезти тебя.

Пока она стояла, ожидая, когда официант вызовет такси, Аврора чувствовала себя, словно ее везут на казнь. Она понимала, что у нее паранойя, но у нее было чувство, что они отвезут ее не в аэропорт, что у них на нее свои планы. И конечно, совершенно не помогало делу то, что мама и Эдуардо все время шептались и что-то бормотали друг другу на ухо, очевидно в чем-то не соглашаясь.

В машине — модном «кадиллаке» — Аврора смотрела на дверцу рядом с собой. Если они не поедут прямиком в аэропорт, она выпрыгнет, даже если машина будет двигаться. Они, похоже, едва ползли. Огни Лас-Вегаса освещали небо разноцветными вспышками. Она сосредоточила внимание на аэропорте, и ей хотелось, чтобы машина ехала быстрее. Прошла целая вечность, пока она не показала на грузовой терминал.

Аврора не могла достаточно быстро вылезти из машины.

— Спасибо, — сказала она, потянувшись к дверце. Ничего не произошло. Замок был закрыт, и она не могла найти кнопку.

— Эй, что…

— Аврора. — Мама повернулась на своем сиденье. — Теперь, когда ты здесь, я хотела бы, чтобы ты осталась. Эдуардо тоже этого хочет. Нам будет весело вместе, мы сможем ходить по магазинам, посещать рестораны. Кино и шоу.

— Я должна выйти из машины. — Аврора вручную открыла дверь, и, слава богу, это сработало. Она выскочила из машины, слыша, как мама зовет ее по имени. Может быть, она только вообразила взгляды исподтишка, может быть, у нее паранойя. Теперь это не имело значения.

Потому что там был ее папа, и он выглядел так, словно пробежал всю дорогу от Гленмиура. Он рванулся к ней. Аврора чуть не закричала от облегчения и побежала ему навстречу. Это был ее папа, и он выбрал ее, даже когда ее отвергла собственная мать. Пришло время перестать притворяться, что у нее в Вегасе классная мамочка, когда истина состояла в том, что у нее лучший отец в мире.

Он стоял там, потный и измученный, с грустной улыбкой на лице, но его руки были широко раскрыты, и он ждал ее.

Туман поздней осени нес с собой тяжелый холод, который пробирал до костей, и от него не было защиты. Сара помешала огонь в дровяной печи и надела дополнительные носки и свитер. Она только надеялась, что мальчики не чувствуют холода, когда она уложила их с утра поспать. Они не жаловались и не плакали; они выглядели вполне спокойными, в своих красных младенческих пижамах, укрытые одеялами из овечьей шерсти. Она больше не чувствовала себя неловкой и глупой со своими детьми. Она научилась управляться с ними.

Она пошла в кухню заварить себе чашку чаю, чтобы согреться. Пока она ждала, когда вода вскипит, она изучала фотографию ее и Уилла, сделанную на Устричном фестивале. Это был романтический снимок, на фоне туманной бухты: они двое танцевали и выглядели совершенно поглощенными друг другом. Сара демонстративно поставила фотографию на холодильник. Она перестала прятать свои чувства к нему. Она хотела научиться доверять этим чувствам, вместо того чтобы постоянно подвергать их сомнению. Но на фоне всего того, что случилось, она ничего не могла с собой поделать.

Взрыв на устричной ферме все еще преследовал ее, подступая в самые странные мгновения, напоминая о том, что в своей профессии Уилл находится в одном шаге от смерти в любую минуту. С Джеком она жила в страхе нависающей утраты и только теперь поняла, как глубоко он на нее повлиял. Мысль о том, чтобы пройти через это опять, на этот раз с Уиллом, была неожиданно ужасной.