Ученик шамана оказался потенциально очень сильным магом, поэтому смог умереть сам и раньше времени. Поэтому кормовая база подошла только для формирования того типа гигантского паука, с которым мы уже трижды благополучно справились.

Что ж, где три, там и четыре. Нужно позвать Язву, чтобы долго не возиться. Вот только мы еще не закончили с полуживой беднягой.

За то время, что я принимал от нее информацию, Экуппа делала то же самое, но какими-то своими непонятными мне способами.

- Я с ней закончила, - произнесла девушка, - нужно облегчить ей уход, и чем быстрее, тем, лучше – я обезболиваю ее из последних сил, она все – сплошная боль.

- Просто убрать заплатку и дать душе выйти уже нельзя? – уточняю я.

- Нет, - с напряжением в голосе отвечает девушка, - из живой не выйдет.

По ее голосу я понимаю, что времени звать сюда наших товарищей с оружием, нет. Делаю шаг вперед, хватаю руками то, что раньше выглядело, как голова, и со всей доступной силой и скоростью сворачиваю эту часть тела больше, чем на сто восемьдесят градусов. Слышу хруст и чувствую ее благодарность. А еще я чувствую ее угасающую тревогу по тому поводу, что еще не все огромные пауки в этой локации уничтожены.

Не переживай, мы обязательно отомстим!

Быстро совещаемся с Экуппой и я зову наших товарищей. Девушка же идет в свою внутреннюю Монголию, обдумывать то, что ей удалось только что узнать.

Мне обдумывать особо нечего. По состоянию на сию минуту я тоже хочу, чтобы как можно больше пауков покинуло этот бренный мир.

К тому моменту, как товарищи прибегают на мой зов, место лежки паука уже найдено. Эдвардс выжигает мелочь, суетящуюся вокруг последнего вожака, а наемница разбирается с неподвижной и еще не до конца сформировавшейся тушей, безбожно нарушая при этом наше с Экуппой авторское право, перед приближением к цели заплетая рудиментарные конечности гиганта в косички.

Потом Эдвардс, глядя на примятую мною траву, быстро обнаружил труп и исследовал его.

- Не думал, что ты в состоянии свернуть шею тому, кто когда-то был взрослым человеком, - протянул он, не глядя в мою сторону, но, видимо, зная, что я стою чуть поодаль за его правым плечом.

- Мышцы и связки у нее на шее были в таком состоянии, что можно сказать, будто бы их вообще не было, - объяснил я причину своего успеха.

- «У нее»? – уточнила неслышно приблизившаяся к нам Язва. – Ты узнала кто это?

- Одна из девушек-врачей, точнее сказать не могу: сама видишь – лицо обезображено.

- Вот же рядом каштановые волосы волосы лежат, - фыркнула Язва, - Пройдоха, это же девчонка из Бордового клана? Как ее звали?

- Тааша. Младшая сестра Тааха. – крякнув, мрачно ответил Эдвардс

- Хорошо, что ты не говорил этого раньше, - помолчав, сказала наемница, - плохо, что мы причастны к ее смерти.

- Она осталась прикрывать отход своей подруги и Элизи, - вставил я свои пять копеек, - для всего остального мира она просто погибла в локации с пауками.

- Что ты еще смогла узнать? – уточнил Эдвардс.

- Можно я с ними пообщаюсь? – тихо спросила у меня Экуппа. – В беседе, скорее всего, будет пара тонких моментов, в которых ты не сможешь вовремя и правильно сориентироваться.

Я был только за. Если честно, этот день, уже клонящийся к закату безумно меня утомил и очень хотелось просто отдохнуть. А где это было лучше всего сделать, как не в выручай-комнате?

Мысленная отсылка к детской книге заставила меня сонно улыбнуться. Завалившись на ставший теплым и мягким пол комнаты, я подложил под голову локоть и начал слушать беседу.

Было очень интересно, и со слов Экуппы я узнал, что Тааша пошла на всю эту колоссальную авантюру, рассчитывая, что благодаря Элизи, ее клан сможет получить свой истинный цвет. Закрывая глаза, я удивленно поднял бровь, хорошо помня о том, что девушка была членов Бордового клана. Что значит «истинный цвет»? И вообще, что это у них за такая странная дифференциация? И вообще…

В сон я провалился незаметно для себя. Пауки не отпускали меня и здесь. Я собирался выжечь всю локацию напалмом, уточняя, как в этом мире обстоят дела с нефтью и коврами-самолетами. Потом я все пытался вспомнить, какой нужен ингредиент в виде загустителя, но ничего кроме апельсинового сока (отдельное мерси «Бойцовскому клубу») в голову не шло, а я точно помнил, что он не подойдет, даже в виде замороженного концентрата. Да и с авиацией потом возникли какие-то проблемы: я все не мог объяснить Эдвардсу, больше похожему на старика Хоттабыча, что такое обтекаемая форма, потому что он не понимал, как выглядит огурец. Так я и метался во сне от детской литературы до недетских фильмов, пока меня не разбудили звуки спора, протекающего на повышенных тонах.

Надо сказать, проснулся я как нельзя вовремя. За оружие, конечно, еще никто не схватился, но все уже были недалеки от этого.

Не знаю точно, сколько прошло времени, наверное, не меньше двенадцати часов, потому что солнце, насколько позволяла рассмотреть густая растительность, было уже достаточно высоко над горизонтом.

Почему-то, по умолчанию я смотрел на мир глазами Экуппы. Девушка явно была в шаге от бешенства. Она настойчиво призывала наших товарищей просто пройти мимо какой-то мелкой миловидной зверушки и идти дальше своей дорогой.

Язва, как я успел понять, предлагала, усыпить встреченного ими зверя при помощи яда последнего оставшегося у Пройдохи жука и забрать его с собой на большую землю, поскольку он будет там стоить целую гору золота.

Эдвардс же утверждал, что нельзя ни брать с собой, ни оставлять у себя за спиной животное, о котором мы ничего не знаем.

У меня, как ни странно, тоже мгновенно сформировалось свое собственное отличное от других мнение по этому вопросу.

Я авторитетно считал очень странным тот факт, что подобный небольшой зверек без выдающихся когтей и клыков мог спокойно выживать в таком месте, как джунгли. Да, он был довольно миловиден: пушистая светлая шерстка, прекрасно видимая всеми на зеленом фоне местной растительности, большущие глаза обычно присущие только ночным существам, милые розовые уши размером не уступающие глазам и не помогающие маскировке и крохотные лапки, не предназначенные для быстрого перемещения. Все говорило о том, что подобному зверьку здесь не место. Съедят и глазом