Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–Это точно,– усмехнулся я.
До этого о чем-то думая, Юрий стал рассуждать:
–Ты правильно сделал, что использовал мощную магию. Это дало нам огромное преимущество. Нет, ключевое.
–Не моя это идея, а Чи. Он подсказал мне.
–Интересно, жив ли Чи?– вздохнул Артур.
–Живой. Сказал, что броня у него крепкая, выдержит,– успокаивал я.
–Как мы раньше не додумались использовать мощные магии?– продолжал рассуждать Юрий.
–Могли бы своих задеть, да и уверенности в нас много было,– ответил маг искусства.
Мы шли сквозь толпы потерянных солдат. Многие говорили: кто-то с другими, кто-то сам с собой, чтобы окончательно не сойти с ума. Но кто-то уже потерял свой рассудок. Сидел, лежал и с пустыми глазами без жизни, будто бы слепой старик в плену, смотрел в небо. Без очков. Просто в темное без звезд небо, где кое-где и просвечивали звезды, но огненное кольцо засвечивала их. Такие бойцы настоящие живые мертвецы. Отряды соединялись и делали перекличку. Никто не был спокоен. Все встревожены. Были построены палатки, где многие отдыхали, даже принимали ванну, играли. Но такие приятные мелочи жизни не смогли развеять воздух, напущенный одеколоном тревоги, отчаяния и страха.
Жутко смотреть на унылых солдат, в которых нет огонька, нет решимости. Хотя какая решимость? Когда перед тобой целое поле черных костюмов, требующих твоей смерти, и оно бежит на тебя, задумываешься о том, остались ли те нотки разумной, милосердной души в мелодии всех душ, воюющих прямо сейчас.
Впереди мы увидели Жану. На лбу появились небольшие морщины, кончики волос поседели, а глаза опустели и смотрели куда-то вдаль, губы дрожали, но тело стояло, как камыш у реки, пошатываясь, однако удерживаясь на месте. Детскую душу сожгла война.
–Жана, что случилось?– спросил Артур.
–Майя убита,– хриплым шепотом сказал девушка.
Никто ничего не ответил. Это было понятно, что хрупкая девушка погибнет в гуще сражения, но для нас это все равно был большой удар… Бедный, несчастный Аллард.
–Где командир?– спросил Юрий.
–Там,– Жана дрожащей рукой указала в толпу.
Мы шли через опущенные головы, соболезнующие и сочувствующие великану, сидящему на коленях. Он, гигант с неукротимым телом, плакал, ведь его большое и уязвимое сердце разбито. Оно потерялось. Человек потерялся в жизни.
Я подошел к нему и опустил руку на плечо, большое и сильное. Аллард поднял голову. Глаза красные, а борода и усы намокли от нескончаемых слез. Сейчас он выпускает все, что накопил в себе за долгую жизнь. Аллард смотрел на меня, а потом обнял и плакал в грудь, стоя на коленях. Его плач был громок. Его мучения передавались нам. И мы молчали…
Из 53 человек отряда выжило 23. В ,,Эримите” умерла Майя, а Чи пропал без вести.
Чика нашлась. Через несколько минут после утешения Алларда, который потом попросил оставить его одного, она вломилась в наш шатер.
–Где Чи?!
Девочка небольшого роста. Крашенные волосы, не сочетающиеся с монотонной униформой. Лицо ее, как и у Чи, было узкое, но щеки девушки были более широкими. Вся в поту она прибежала к нам в истерике, спрашивая о своем брате. Артур объяснил ей всю ситуацию, после чего Чика немного успокоилась. Я плохо помню ее внешность, мои мысли были заняты горем командира и вечными переживаниями, так что воспринял ее, как незнакомого солдата.
А затем объявились Лорентии в полном порядке. Эта новость была хорошей…
Вот прибыло подкрепление- техника для последнего штурма и несколько отрядов, не слишком дающие преимущество в численности нашей армии. Различные летающие аппараты, сделанные в форму червяков, расположились в бесчисленных рядах машин. Чика была водителем одной из машин. Хендрик тоже прибыл вместе со своими смелыми и бравыми животными, которые должны были идти после колонны быстрых кораблей. Несмотря на такое мобильное и мощное оружие, атмосфера все равно была убитой… Возможно, следующее сражение мы проиграем. Может, и целую войну…
Перемирие окончилось. Мы сидели в окопах, не готовые к атаке. Видно было, что боевой дух отсутствует почти у всех. Справа от меня сидел Артур, а слева- Атан, который стал молчаливым и вечно о чем-то думал. Не похоже на него. Скоро прозвучит сигнал. Но побежим ли мы в бой?
Свист. Артур тут же побежал вперед, но остановился, видя, что никто не шелохнулся. Зато противник надвигался всеми силами. Маг искусства оглянулся. Второй свист. Полное разочарование в лице искусствоведа, а враг все ближе. Расстегнув небольшую сумочку, которую он всегда до этого носил с собой, Артур вытащил небольшую гармонь. И побежал, играя и напевая песню. И голос его оглушал все клики оппонента…
Медленно минуты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди,
И хотя нам прошлого немного жаль
Лучшее, конечно, впереди.
Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется,
И упирается прямо в небосклон
Каждому, каждому
В лучшее вперится…
Катиться, катиться
Голубой вагон.
Может, мы обидели кого-то зря,
Календарь закроет старый лист.
К новым приключениям спешим, друзья…
Эх, прибавь-ка ходу, машинист!
Катиться, катиться
Дальний путь стелется
И упирается прямо в небосклон
Каждому, каждому
В лучшее верится…
Катится, катится
Голубой вагон.
Голубой вагон бежит, качается,
Старый поезд набирает ход…
Ах, зачем же этот день кончается?
Лучше бы он тянулся целый год…
Мелодия гармони была слышна на все поле битвы. Враги неумолимо настигли Артура, а тот, отбиваясь инструментом и ломая его, продолжал петь. Этот голос тронул нас всех.
Первый солдат с криком: ,,Ура!” пошел в бой. Боевой дух воскрес в наших сердцах. Забыв о страхе, терзающем нас, мы бежали спасать друга. Маг искусства отбивался своей могущественной стихией. Он двигался искусно и элегантно, отражал все атаки, давал отпор. Он стал героем. Он помог сердцам обрести боевой покой.
Клинок насквозь проткнул живот Артура… Затем еще удары холодного оружия врага… Кровь героя струями взлетала вверх алым фонтаном. Тело мага искусства мертво упало на песок в своей же крови. Кто-то среди врагов снял шлем.
Мы на секунду опешили. У всех душа сжалась от шока и боли. Артур мертв. Я думал, что наш дух вновь упадет, но оказалось наоборот. Ярость. Ярость вселилась в каждого из нас. Месть. Месть теперь управляет нашим разумом. Теперь к врагу никто не чувствовал ни страха, ни сожаления. Мы орлами полетели на противника.
И сцепились в глотки тварей, стоявших перед нами. Мы кромсали, не жалея их. Броня противника трещала под силами наших ударов, полных гнева. Крики им не помогали, мы
