— Ставлю еще три, — сказал молодой ирландец.

— Пусть уж будут все пять, — отозвался Герствуд, пододвигая в банк стопочку фишек.

— И еще столько же! — сказал его противник, в свою очередь, прибавляя в банк стопочку красных фишек.

— Разрешите мне еще фишек, — попросил Герствуд, обращаясь к крупье, и протянул ему ассигнацию.

Молодой ирландец насмешливо осклабился, когда Герствуд, получив фишки, покрыл ставку.

— Еще пять! — сказал ирландец.

У Герствуда на лбу выступила испарина. Игра все больше и больше втягивала его, и он зашел в ней слишком далеко, особенно если учесть состояние его финансов. В банке было уже шестьдесят долларов его кровных денег.

По натуре Герствуд далеко не был трусом, но при мысли, что может сразу столько потерять, он почувствовал какую-то слабость во всем теле. В конце концов он сдался. Он больше не доверял своей хорошей карте.

— Что у вас? — спросил он у партнера, закрывая игру.

— Тройка и пара, — ответил тот, показывая карты. Руки Герствуда бессильно опустились.

— А я уж думал, что поймал вас, — еле слышно пробормотал он.

Молодой человек загреб все фишки, а Герствуд вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, он остановился и пересчитал деньги.

— Триста сорок долларов, — прошептал он.

Как много денег ушло у него с тех пор, как закрылся бар!

Вернувшись домой, он принял твердое решение больше не играть в карты.

Керри не забыла обещание миссис Вэнс навестить ее и попыталась еще раз воздействовать на Герствуда. Дело было в его внешности. В этот день, придя домой, он, по обыкновению, переоделся в старый костюм, в котором проводил теперь все время.

— Ну, скажи, пожалуйста, зачем только ты надеваешь это старье? — спросила Керри.

— А какой смысл носить дома хороший костюм? — вопросом же ответил Герствуд.

— Мне кажется, что в приличном костюме ты и сам чувствовал бы себя лучше. И ведь к нам может кто-нибудь зайти, — добавила она.

— Кто, например?

— Да хотя бы миссис Вэнс.

— Ей незачем видеть меня, — угрюмо отозвался Герствуд.

Подобное отсутствие самолюбия и интереса к чему бы то ни было, кроме газет, вызвало в Керри возмущение, граничащее с ненавистью.

«Вот так и сидит целыми днями! — подумала она. — „Ей незачем видеть меня!“ Да как ему не стыдно?»

Но наибольшую горечь Керри испытала в тот день, когда миссис Вэнс в самом деле зашла проведать свою бывшую приятельницу. Она ходила по магазинам и решила заглянуть к Керри. Поднявшись по довольно жалкой лестнице, она постучалась.

К ее огорчению, Керри не оказалось дома. Герствуд отпер дверь, предполагая, что это она возвращается домой. При виде миссис Вэнс он растерялся. Потухшая было гордость снова вспыхнула в нем.

— А, миссис Вэнс! — насилу произнес он. — Здравствуйте!

— Здравствуйте! — отозвалась миссис Вэнс, не веря своим глазам.

Она сразу заметила, как сильно он смутился. Он мялся, не зная, предложить ли гостье войти или нет, и та продолжала стоять в дверях.

— Ваша супруга дома? — спросила она.

— Нет, Керри куда-то вышла, — ответил он. — Вы, может быть, зайдете? Она скоро вернется.

— Н-нет, я очень тороплюсь, — ответила миссис Вэнс, поняв, как изменилась жизнь ее друзей. — Я хотела заглянуть на минутку, так как была поблизости, но остаться я никак не могу. Пожалуйста, передайте вашей супруге, что я очень прошу ее навестить меня.

— Передам, — сказал Герствуд, отступая назад. Он почувствовал большое облегчение, когда гостья ушла. Ему было так стыдно, что, усевшись в качалку, он слабо сжал переплетенные пальцы и задумался.

Керри подходила к дому с противоположной стороны, и ей показалось, что она издали видит удаляющуюся миссис Вэнс. Но, как ни напрягала она зрение, она все же не была уверена в этом.

— Кто-нибудь заходил к нам сейчас? — был первый вопрос, который она задала Герствуду.

— Да, — с виноватым видом ответил он, — заходила миссис Вэнс.

— И она видела тебя? — спросила Керри тоном, в котором выразилось все овладевшее ею отчаяние.

Этот тон обжег Герствуда, как удар хлыста. Он насупился.

— Если у нее есть глаза, то она меня видела, — ответил он. — Я открывал ей дверь.

— О! — вырвалось у Керри, и она нервно сжала пальцы в кулак. — Она что-нибудь просила передать?

— Нет, ничего, — ответил Герствуд. — Она не могла остаться, сказала, что у нее нет времени.

— И ты показался ей в таком виде? — воскликнула Керри, отбросив свою обычную сдержанность.

— Ну, и что же из этого? — в свою очередь, обозлился Герствуд. — Откуда я мог знать, что она вздумает прийти?

— Ты прекрасно знал, что она может прийти! — сказала Керри. — Я тебя предупреждала, я говорила тебе, что она обещала зайти! Сколько раз я просила тебя надевать другой костюм! О, какой ужас!

— Да оставь, пожалуйста! — проворчал Герствуд. — Что за беда? Ты все равно не можешь водить знакомство с нею: она слишком богата.

— А кто тебе говорил, что я этого хочу? — вспылила Керри.

— Ну, ты так ведешь себя: устраиваешь сцены из-за того, как я одет. Можно подумать, что я совершил…

Керри не дала ему кончить.

— Да, ты прав! Я не могла бы дружить с нею… даже если бы мне этого очень хотелось. Но кто в том виноват? Хорошо тебе, сидя тут в полном безделье, указывать, с кем мне водить знакомство и с кем не водить! Ты бы лучше пошел искать работу!

Это было как гром среди ясного неба.

— А тебе-то что за дело? — почти выкрикнул Герствуд, вставая. — Я плачу за квартиру, не так ли? Я доставляю…

— Да, ты платишь за квартиру, — спокойно ответила Керри. — Послушать тебя, так можно подумать, что на свете только и радости, что сидеть здесь, в квартире! Вот уже три месяца, как ты сидишь тут, и за это время ты палец о палец не ударил, чтобы сделать хоть что-нибудь, — только суешься вечно не в свое дело на кухне! И зачем понадобилось тебе жениться на мне?

— Я вовсе не женился на тебе! — огрызнулся Герствуд.

— То есть как не женился? А что же в таком случае было в Монреале? — с изумлением спросила Керри.

— Что бы там ни было, можешь забыть об этом, — ответил Герствуд. — Факт тот, что никакой женитьбы не было. Будто ты сама не знаешь!

Несколько секунд Керри смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она была уверена, что связана с Герствудом самым настоящим браком.

— Зачем же ты лгал мне? — спросила она. — Зачем ты силой заставил меня бежать с тобой?