Глава 42

Антон слабо приоткрыл глаза. Перед мысленным взором стояли напуганные жители деревни, паника, застывшая на их лицах, горящие дома, массовый расстрел, и все это не оставило юношу равнодушным. Это было так ужасно, так подло со стороны Петера убивать просто так невинных жителей. Эрамгедону удалось идеально изменить его…

Парень узнал о массовом расстреле, когда услышал в коридорах звездолета голоса, сообщающие об этом, и сообщали голоса марионеток Эрамгедона это с полным злорадством и восхищением, и от этого Антону стало до жути отвратительно.

Зрение прояснилось, и Антон увидел, что сидел в одном отсеке звездолета и около себя заметил сидящую фигуру. И парень гостю был удивлен: это был ни Петер, не кто-то другой, а не кто иная, как Софиан Уолтэр.

Софиан с их последней встречи очень сильно изменилась, и парень поначалу даже не узнал ее. Софиан изменилась не только внешне, но и внутренне, став чуть ли не правой рукой главного злодея этой Галактики.

Девушка, увидев, что парень пришел в себя, ухмыльнулась. Софиан была одета во все черное, с ее утонченной белой шеи свисал серебряный медальон, а на миловидном лице продолжала расширяться ухмылка.

— Очнулся, наконец-то, — радостно сказала она.

— Где остальные? — потребовал Антон объяснений, — Где вы их заперли?!

В его голосе звучала твердая, подобно стали, угроза, которая еще сильней начала веселить Софиан. Девушка приблизилась к парню и ответила:

— Ты такой красивый, когда злишься.

Антон молча фыркнул, не сводя с нее своего напряжённого взора.

— Твои друзья…гм…заперты в одном месте, и не сказала бы, что в безопасном.

— Что вы с ними будете делать?! — крикнул Антон.

Но Софиан, цокая языком, только улыбнулась. Антон не мог поверить: а ведь когда-то она ему нравилась, парню хотелось быть с ней, а сейчас она помогала злодею осуществить его коварные планы! Она такая же, как Мариам, только в ей не хватало кинжала, с которым Софиан будет издеваться над своими жертвами. Хотя Антон был уверен, что скоро Софиан еще многим удивит, но перед ним сидела уже не та робкая девочка из самолета, которая мечтала зажить спокойной мирной жизнью. Ледяная ярость к ней увеличилась, когда Софиан заговорила сладким голосом:

— Антош, ты не переживай за них, вы все равно вместе завтра умрете, поэтому ты успеешь еще с ними попрощаться.

— Если кто-то завтра умрет, так это ты со своим любимым Эрамгедоном и другими тайными шпионами! — холодно отозвался Антон.

— Хм, ты слишком много знаешь, и не умеешь держать свой гнилой язык за зубами, но говорить такое про Эрамгедона ты не должен! — продолжая ухмыляться, возразила девушка. — Он велик был в свое время, и скоро возродится вместе со своей империей, а ты совсем никто. Да, ты сын короля Стафана, да наследник трона галактики Сомбреро, спасал своих никчемных друзей и ту дурочку Аню, прошел испытание, придуманное твоим чокнутым папашей и жалким Аристархом, не могу понять, как он мне еще нравился. Но, по сравнению с великим Эрамгедоном, ты просто пустышка.

И только сейчас Антон заметил, что не привязан и не прикован руками к наручникам, и ему ничто не мешало прибить Софиан к стене. Мешало только воспитание, которое дали ему приемные родители, но и то это воспитание слабо держало ту грань, в которой он влепил бы Софиан мощную пощечину за такие гнусные слова. Это теперь не та робкая Софиан, это Софиан просто испорченная и не понимающая, кого считает своими друзьями.

— Твой любимый Эрамгедон не вернет эру древней империи, у него не получится, — сквозь зубы прошипел Антон. Софиан только продолжила таять от смеха, — Петер ему не поможет, я открою ему глаза на правду, и твой любимый потерпит поражение…

У Софиан округлились глаза, и она, сдерживая смех, покачала головой:

— Похоже, ты настолько глуп, что сам не знаешь, о ком так говоришь, — ее голос от наслаждения шуршал, как шелк, — Петер завтра погибнет во время своей церемонии коронации, и это увидит вся Галактика, и после вся Галактика увидит, как Эрамгедон вернет все остальное. Ох, поскорее бы это произошло, я буду радоваться тому моменту, когда Петер будет истекать кровью и ошарашенно смотреть на Эрамгедона, не понимая, почему из старикашки Хандагала появляется совершенно иная личность, бесподобная личность. Петер завтра погибнет, и ты ничем не сможешь в этом ему помочь. Похоже, у тебя в крови геройство спасать всяких болванов, которые достойны такой смерти, но завтра твое геройство тебе не поможет ничем: погибнет Петер, твои друзья и ты вместе с ними в самом конце. Особенно будет забавна смерти Ани: Эрамгедон будет забирать ее дар, и после она умрет в страшных муках, а ты будешь наблюдать за этим и никак не сможешь спасти свою возлюбленную и некогда ужасную правительницу никчемного Королевства.

Грань воспитания разбилась, как зеркало, и миллиард осколок разлетелись по сторонам. Холодная злость внутри парня увеличилась, и теперь ничто не помешает ему прибить Софиан за то, что она говорит, сама не понимая. Антон поднялся со стула и крикнул:

— Заткнись, тварь! — и влепил ей сильную пощечину.

Хлесткая пощечина оставила на щеке красный след. Девушка упала на колени, и в этот отсек зашел Петер. Петер потрясенно застыл, увидев злого Антона и сидячую на коленях свою возлюбленную, прижимающую к щеке руку.

Софиан, заметив Петера, поднялась и, накинув на лицо огорченную маску, начала всхлипывать:

— Что произошло? — удивился Петер.

— Петер, мой милый, он меня ударил! — крикнула Софиан, прижимаясь к Петеру, — Ударил за то, что я сказала, что ты выиграешь в войне, а он настаивал на твоем поражении…

Внутри Антона что-то мощное лопнуло:

— Чего? Зачем ты врешь?!

— А я… — Софиан прикрыла свои глаза, притворяясь, что заплакала. Она положила голову Петеру на плечо, спряталась лицом за его кудрявой шевелюрой, — а он… он не верит в тебя, он ненавидит тебя, он сбежал, чтобы помочь Королевству победить!.. Он был там, он за них, а не за тебя!..Ему плевать на то, что ты спас ему жизнь! Я пыталась за тебя заступиться, Петер, а он в итоге у-ударил меня!..

Петер был ошеломлен. Зрачки в его глазах недоброжелательно сузились, и Антон понял, что ничего хорошего сейчас не произойдет. Софиан спряталась за спиной и волосами Петера и скорчила парню забавную гримасу, показав средний палец. Сердце у Антона сильно билось по ребрам, когда он наблюдал за Петером, и заговорил:

— Н-нет! Петер, она врет! Я ударил ее по другой причине…

— Ах, я еще и вру! А