о тысячах будущих убиенных, которые нынче и не догадываются о своей незавидной судьбе и пока живут своими повседневными заботами и радостями. То ли от тревожного настроения, то ли от пасмурной погоды, потемневшие от дождей, копоти и жертвенной крови фигуры богов тоже выглядели довольно мрачно.

В отличие от прошлой полной надежд, неожиданных радостей и впечатлений встречи, на этот раз собравшиеся земные владыки заметно тяготились собранием. Но мне их настроения были до звезды, и я сразу взял бразды в свои руки, задав разговору строгий деловой тон. К полному моему удовольствию, большинство правителей прониклись важностью момента и оживились, но по-разному.

Не прошло и получаса от начала собрания, а страсти разгорелись нешуточные. Князья и вожи орали и спорили, чуть не до драки. Кто-то не верил, что авары уже за Доном, кто-то требовал доказательств, кто-то наоборот собрался немедленно атаковать поганых. Потом со дна владычных душ поднялась извечная вонючая пена: господа начали выяснять кто из них древнее, старше и главенее, и кто кому должен. Моментально вспомнились большие и малые претензии и обиды, выплеснулись накопившиеся и сдерживаемые до сих пор упрёки и угрозы.

Когда ор достиг пика мощности, я понял, что незачем ждать, когда они начнут резать и рвать глотки, и что пора слегка натянуть поводья. А, чтобы угомонить горлопанов и заодно чуток расширить рамки своего влияния, я опять решил прибегнуть к помощи своего воеводского амулета. Надеясь, что фокус повторится, я приблизился к постаменту со священным огнём. И на этот раз Коловрат сработал безотказно, и лучи свастики со щелчками пришли в движение. Убедившись, что процесс пошёл, я поднял правую руку, а левую приблизил к амулету, надеясь, что успею среагировать прежде, чем меня прихватят какие-нибудь зелёные человечки.

Не прошло и пары минут, а светящийся шар опять вынырнул из пелены облаков и повис над головой. И, что меня поразило, он выпустил три ярких луча и начал ими шарить. Не желая узнавать, что собираются делать обитатели этого аппарата, я поспешил сдвинуть лучи свастики. Шар будто споткнулся, замер, погасил лучи и вскоре исчез в облаках. В общей сложности всё это происшествие заняло от силы пару минут.

Над площадью святилища повисла гробовая тишина. Все крикуны замолкли, и ошалело переводили взгляды с неба на меня и обратно. Я поспешил воспользоваться моментом, пока они в ударе:

– Слава светлым богам. Я развею все сомнения, ибо сам ходил на Дон и на Сал-реку и своими очами зрил стоянку аварского кагана. Пленёные авары баяли, что к трём туменам, кочующим за Доном, весной присовокупятся пять с Ара-реки, Терека-реки и с Меотского моря. Ноне авары подчинили аланов, хазар, пацинаков, угров, гуннов и черкесов. К солцевороту под аваров лягут кутригуры и все остатние степняки, и число орды достигнет ста двадцати тысяч. Такое великое конное войско не может долго стоять на месте. С восхода их гонят тюрки, на полуночи – непролазные леса, на полудне – горы и Понтийское море, посему они двинут на закат к Днепру. Допустить того немочно. Прошлый раз мы о том рекли и порешили. Ноне пришёл черёд исполнять клятву, данную здесь пред ликом светлых богов. Призываю земных владык прислать полки в Бусов град до Марова дня. Тёплые жилища изготовлены для всех ополченцев. Оружье, зброю и тёплые ризы вои получат все до единого. После войны вои получат заслуженные награды.

– Какое оружие, какие награды? – визгливо заорал ляшский кнес Сирцон, – то всё враки чужаков, абы вытянуть с нас злато да серебро. Я не верю воеводе Бору и ухожу.

– Вож Бор не честен, – громко сквозь зубы проговорил древлянин Ингор, – он знается с тёмными силами. Я ухожу.

– Стойте!! – проревел Межамир, и поднялся, поглаживая рукоять меча. – Некие трусливые владыки не возжелали замараться кровью, ано забыли, что тоже смертны. Особо забывчивых обычно хоронят с почестями, а особо трусливые сами сгинут в забвении. Вспоминать обиды в самый тяжкий миг, и тем самым отомстить, жалко и недостойно.

Руки Сирцона затряслись, а глаза налились кровью. Он резко повернулся и оказался лицом к лицу с огромным Добрятой. Словенский князь стоял, грозно сжав кулаки, и еле сдерживался, чтобы не отделать предателей, как бог черепаху. Сирцон побледнел, отчего его лицо покрылось веснушками, и по дуге прошмыгнул мимо словена. За ним, притворно изобразив стыд и раскаяние, вышли вон вож ободритов Рогволод и конс лютичей Крапин. Так, так. Ушли все северные правители с Балтии. Думаю, заранее договорились, иуды, надеясь отсидеться за болотами, за Вислой и Одером. Ну, что ж, этого следовало ожидать, потому я на них и не рассчитывал. Ужимки и гримасы этих притворных «друзей» были видны невооружённым глазом. Рано или поздно эти законченные мерзавцы обязательно бы нагадили и нипочём при этом не раскаялись бы. Последним, зыркая исподлобья и бубня под нос угрозы, выбежал древлянский вож Ингор.

Забавно было наблюдать этот концерт самодеятельности. Ладно, предатели, катитесь к нехорошей маме, но потом вы очень пожалеете о своей опрометчивой выходке. Дайте только с аварами разобраться. Очень сильно пожалеете.

Жрецы громко прокляли клятвопреступников, а оставшиеся правители словен, тиверцев, уличей, савиров и сарматов подтвердили клятву и обещали прислать ополчение по боевому расписанию.

Теперь я точно знал численность и состав славянского войска, и потому решил днестровские, бужские и словенские полки в сражение не вводить, оставив их стратегическим резервом и для прикрытия Антании с южного фланга.

После уточнений и согласований сход закончился, и правители разъехались по своим землям. В завершении я попросил княжича Кологаста привести дулебские полки пораньше.

Правители честно исполнили клятву, к зиме все десять полковых острогов заполнили постоянные обитатели. В боевой учёбе батальоны утоптали снег до состояния асфальта. Каждый день, то к одному, то к другому лагерю подкатывали вереницы новеньких военных повозок и саней с продовольствием, оружием и зброей. Веские вожи наконец-то прониклись размером грядущей беды и торопились выполнить обещания. Порадовал меня и Даян, который помимо строительных артелей слал и слал в полки колдунов, колдуний и ведунов с запасами лекарств, лубков, перевязочного материала и всякой лекарской мелочёвки. Теперь и за военно-полевую медицину я был спокоен.

Из-за изменившихся сроков начала войны после долгих споров военный совет пересмотрел стратегию обороны. Теперь оборонительная линия крепостей по левому берегу Днепра теряла смысл, поскольку из пяти заложенных твердынь к лету могли обороняться только три: в Бусовом граде, в устье Псёла и в низовьях Двины. Чтобы не распылять силы, строительство остальных двух крепостей решили приостановить до лучших времён.

После Марова дня я отправил бирича