– Нас ждут, – ответил Синдар.

Он указал рукой, и Грейс пришла в замешательство. На волнах покачивалась гигантская птица, шея которой опускалась на грудь, белые крылья были прижаты к бокам. Лишь через несколько мгновений она сообразила, что видит корабль.

Фолкен негромко выругался.

– Никогда не встречала ничего подобного, – призналась Вани.

Синдар улыбнулся.

– Не сомневаюсь.

Корабль приближался. Он оказался не таким большим, как «Посланец судьбы», но несравненно изящнее. Корабль был построен из белого дерева – вот почему в первый момент он показался Грейс ослепительно белым.

– Море слишком бурное, – сказал Бельтан. – Корабль разобьется о скалы.

Однако корабль плыл легко и свободно, словно не боялся бушующего моря. Когда до утеса оставалось около двенадцати футов, судно застыло на месте. Только теперь Грейс заметила, что не видит ни мачты, ни весел. Как же корабль приводится в движение?

В тускнеющем свете она заметила, что по палубе перемещаются диковинные фигуры – некоторые из них показались ей маленькими и кривыми, другие – высокими и гибкими, точно ветви ивы. Кое у кого она заметила рога, у других волосы украшали цветы. Грейс содрогнулась. Она уже видела подобные существа в день предыдущего Среднезимья, когда труппа актеров Трифкина Клюковки ставила свою пьесу в главном зале замка Кейлавер.

С корабля на каменный выступ перебросили трап. Грейс почувствовала непривычную легкость, все тело покалывало. Она посмотрела на Синдара. Его глаза блестели в призрачном свете.

– Кто вы? – прошептала она. – Кто вы на самом деле?

– Полагаю… я друг.

Синдар ступил на трап и легкой походкой зашагал на корабль. Грейс оглянулась на своих друзей, но у них не осталось выбора. Один за другим они спустились на корабль. Необычные матросы тут же взялись за дело и подняли трап. Грациозный корабль отплыл от утеса и устремился в открытое море навстречу наступающей ночи.

Двери большого зала замка Кейлавер захлопнулись с оглушительным грохотом. Эйрин показалось, что ее ударила молния. Наконец она узнала имя человека, который должен стать ее мужем – сын короля Бореаса, принц Теравиан.

Она осталась наедине с королем. Слуги незаметно выскользнули из зала, сопровождая в отведенные им покои королеву Иволейну и сестру Мирду. Если бы они остались, Эйрин было бы легче: она хотела задать множество вопросов обеим колдуньям.

– Позднее, сестра, – раздался тихий голос Мирды. – Зайди в наши покои, когда взойдет луна и ее свет засияет над стенами замка. Тогда и поговорим.

Сердце Эйрин стучало, словно пойманная птица в клетке. Она ощущала на себе взгляд короля. Она не могла ослушаться его приказа, замужество неизбежно. Но Теравиан? Неужели Бореас не мог выбрать для нее другого жениха? Даже древний герцог Калентри уже не казался ей таким ужасным.

– Скажи мне, Эйрин, что ты думаешь о моем выборе? – прорычал король прежде, чем она сумела взять себя в руки.

Он спустился с помоста, двигаясь с изяществом хищника, преследующего свою жертву.

Эйрин понимала, что он бросил ей вызов: Бореас хотел, чтобы она выступила против его воли. Но она не попадется в его ловушку.

– Я думаю, Ваше величество, – ответила она, вздернув вверх подбородок, чтобы без трепета встретить его взгляд, – что после моей свадьбы с принцем вы будете моим отцом не только в сердце, но и по закону, и это необычайно меня радует.

В ее словах чувствовалась сила правды. Они и были правдой. Несмотря на страх перед королем, Эйрин любила Бореаса, как родного отца, которого не знала.

Бореас заморгал, словно получил пощечину, а затем на лице у него расцвела широкая улыбка. Если бы между ними шло сражение, и Эйрин была генералом, то получалось, что она одержала тактическую победу – даже при том, что не имела ни малейшего шанса на благополучный исход боевых действий против превосходящих сил противника.

Король коснулся рукой щеки Эйрин, а когда он заговорил, его обычно оглушительный голос показался ей немного охрипшим.

– Только не думай, что я не знаю о недостатках моего сына, миледи. И если я мог забыть об их существовании за время его отсутствия, то, как только он вошел в замок, мне пришлось о них вспомнить. И все же совсем не так плохо стать женой принца, даже если он обладает скверным характером. И я надеюсь, что, получив сильного и сдержанного спутника жизни, он станет достойным мужчиной и королем.

Эйрин не нашла слов для ответа.

– Скоро тебе предстоит переговорить с лордом Фарвелом. Ты объяснишь ему, какой хочешь видеть свою свадьбу. А теперь иди. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Дочь моя.

Он сделал шаг назад, Эйрин присела в реверансе и склонила голову, чтобы король не увидел выступивших у нее на глазах слез: генералы не плачут. Она молча повернулась и вышла из большого зала.

Эйрин слонялась по замку, не находя для себя разумного занятия. Мирда просила ее прийти после восхода луны, но до него оставалось еще несколько часов. И уже смирившись с неизбежным, Эйрин еще не была готова обсуждать с лордом Фарвелом детали предстоящей свадьбы.

Тебе повезло, Эйрин Эльсандрийская, корила она себя, присаживаясь на скамью возле окна. За рифленым стеклом простирались серо-зеленые холмы. Ты боялась, что король выдаст тебя за старика с лицом, похожим на репу. Теравиан совсем не стар. Он младше тебя на две зимы и весьма красив – когда не хмурится.

Она вздохнула.

Ладно, у него всегда угрюмый вид. Однако нельзя исключить, что Бореас прав и Теравиан может измениться.

– Что случилось, миледи? – послышался веселый тенор. – Вам утром попался несвежий кусочек сыра?

Эйрин отвернулась от окна и подняла взгляд. Над ней возвышался сэр Тарус, одетый в кожаный костюм для верховой езды. Сапоги перепачканы в глине, рыжие волосы намокли от дождя.

Она покачала головой.

– Сыр?

– Или гнилой орех? Вы вздыхали и держались за живот. И я подумал, что вы съели какую-то гадость.

Она еще раз вздохнула.

– Дело совсем не в том, что я съела.

Рыцарь приподнял бровь.

Эйрин решила, что нет причин скрывать от него правду.

– Король только что назвал имя моего будущего мужа.

Тарус негромко присвистнул.

– И новость вас не обрадовала?

– Нисколько.

Тарус ничего не ответил. Наверное, ему трудно понять, подумала Эйрин. Несчастливый брак не слишком серьезная проблема для мужчины благородного происхождения; у него есть множество других занятий – политика, охота, война, – кроме того, он всегда может завести любовницу. Но для женщины из хорошей семьи есть только одна роль: жены и матери.